Язык тела: природа и культура

До экспериментов в Йеркском исследовательской языковом центре противники проекта "Говорящие обезьяны" утверждали, что испытуемые шимпанзе просто копируют действия воспитателей и смотрителей и не различают значений слов (Terrace et al., 1979). Эти возражения применительно к Лане были несостоятельны (Рамбо, Биран, 2000).

Анализ высказываний Ланы в возрасте 5 лет за 24-дневный период показал, что за это время она создала 36 новых фраз, в состав которых входило 8 лексиграмм, большинство из которых использовались впервые. Было доказано, что Лана не имитировала высказываний своих воспитателей и, в отличие от Нима Чимпски, редко повторяла слова в пределах одной фразы.

Проект "Лана" явился важным этапом в развитии научных представлений о предпосылках в развитии лингвистических способностей человека, имеющихся у человекообразных обезьян. Было доказано, что Лана оказалась в состоянии выучить и адекватно использовать многочисленные лексиграммы, что она способна к лингвистическим инновациям и к кросс-модальному называнию объектов: Лана могла назвать объект, который не видела, но могла исследовать наощупь (Rumbaugh, Savage-Rumbaugh, 1994).

Работа с Ланой показала также, что она обладает исключительно хорошей долговременной памятью на лексиграммы. Она помнила названия лексиграмм, обозначающих предметы, цвета или пищу через 20 лет после окончания языкового эксперимента.

8.5. Комплексные подходы к обучению человекообразных обезьян языку

Проект "Канзи". После окончания проекта "Лана" в Иеркской лаборатории работали с несколькими шимпанзе (Остин, Шерман, Меркюри, Панци) и бонобо (Матата, Канзи, Малика, Панбаниша и Тамули). Канзи и Панбаниша оказались наиболее способными к языку учениками. Новый проект ставил целью доказать, что мозг шимпанзе и бонобо обладает достаточными возможностями для символического представления событий, предметов и людей (Savage-Rumbaugh, Lewin, 1994).

Обезьян обучали пользоваться клавиатурой с лексиграммами, амслену и воспринимать синтетическую речь через наушники в механическом (лишенном интонации) варианте. Чтобы исключить возможность освоения лексических навыков по принципу дрессировки, обезьян обучали не просто называть предметы, а спрашивать о предметах, которые их интересовали. Коммуникация осуществлялась вначале на амслене, а затем с использованием звуковой английской речи.

В дальнейших экспериментах исследователи (Savage-Rumbaugh, Rumbaugh, 1993) попытались проанализировать различия в процессах освоения языка у детей и у обезьян. Известно, что дети осваивают язык не только спонтанно, но и без всяких видимых усилий, находясь в естественных условиях культурной среды. Почему же для того, чтобы обезьяна освоила язык, ее необходимо долго и упорно обучать этому?

Эксперименты с привезенной из природы взрослой самкой бонобо Мататой ясно показали, что освоение лингвистических навыков связано с определенными этапами индивидуального развития, что аналогично существованию чувствительного периода в освоении языка у человека. Как свидетельствуют данные о детях-Маугли, полученные в разных странах мира, дети, лишенные языковой среды в чувствительный период, позже уже оказываются не в состоянии освоить человеческую речь, о чем свидетельствуют данные о детях-Маугли, полученные в разных странах мира.

Матата попала в Иеркскую лабораторию уже взрослой и обладала прекрасно развитыми социальными навыками, однако несмотря на все старания экспериментаторов так и не смогла освоить йеркиш. Лексикограммы, которые использовала Матата, нельзя было рассматривать как символические или референтные знаки. Таким образом, природная среда оказалась не лучшей базой для подготовки к решению тестов в лабораторных условиях.

Проект "Канзи" начался незапланированным образом. С. Сэвидж-Рамбо работала с его приемной матерью Мататой, стараясь обучить ее пользованию йеркишем. Канзи наблюдал за обучением, находясь постоянно подле них. В один из учебных дней, когда Канзи было чуть более двух лет, он неожиданно стал отвечать на вопросы экспериментатора, причем отвечать правильно. С этого момента все внимание исследователей было переориентировано на Канзи. Таким образом, ранний опыт, включавший ежедневные наблюдения за обучением матери, послужили спонтанным толчком к развитию сложных языковых навыков у детеныша бонобо.