Языки Пао. (Сборник)

Прошло несколько дней, и в Деиромбоне приземлился корабль. Еще шесть грузовых кораблей с армией мамаронов зависли в воздухе. Из первого корабля вышли Беран, Финистайл и небольшая свита. Они пересекли площадь и вступили в штаб-квартиру Эстебана Карбоне. Игнорируя вопросы охраны, Беран вошел в штаб. Сидящие за столом Маршал и четверо офицеров вздрогнули от неожиданности, на их лицах читался испуг.

Едва сдерживая гнев, Беран шагнул к столу, и взгляд его сразу же упал на искомый документ — «Полевые испытания 262: маневры кораблей типа «Ц» и торпедных установок».

Глаза Берана почернели от ярости.

— И так вы исполняете мои приказы?!

— Я был уверен, что, поразмыслив, вы отмените приказ. Потому и вышла задержка, Панарх.

— Я не отдаю необдуманных приказов и поэтому не отменяю их! Немедленно приступайте к выполнению.

Они стояли друг напротив друга, исполненные решимости не отступать. Наконец Маршал заговорил:

— Вы не считаетесь с нашими интересами. В Деиромбоне думают, что такое отношение к людям, имеющим оружие, а значит, и реальную силу, не говорит о вашей мудрости.

— Выполняйте приказ, если вам дорога жизнь! — в ярости закричал Беран.

В следующий момент произошло сразу несколько событий. Вспыхнул голубой луч, раздался вскрик и скрежет металла. Беран обернулся, увидел Финистайла с дымящимся лучеметом и лежащее у его ног тело валианта. И тут же удар Карбоне откинул его на стоящий сзади стол. Финистайла схватили, не давая снова воспользоваться лучеметом.

— Смерть паонитской тирании! — прогремел в зале боевой клич.

Все устремились к дверям. Беран поднялся и заговорил в передатчик на своем плече. Через несколько минут шесть кораблей опустились на площадь. Из них вышли отряды мамаронов.

Карбоне тоже успел распорядиться — из казарм выходили валиантские воины. Они остановились напротив нейтралоидов, какое-то время было тихо, противники оценивали силы друг друга. Потом раздался приказ Маршала:

— В наступление! Уничтожьте их! Никого не оставлять в живых!

Паониты на протяжении всей своей истории не знали более страшной битвы. Обе стороны были полны решимости драться не на жизнь, а на смерть. Мамаронов было меньше, чем мирмидонов, но каждый из них был сильнее обычного человека, поэтому силы казались равны.

Расстояние между войсками сокращалось. Беран обратился к Карбоне с просьбой предотвратить бойню, но тот не удостоил его ответом. Нейтралоиды смеялись — им был неведом страх смерти. Мирмидоны горели желанием выиграть бой и прославиться.

Внезапно лучеметы мамаронов дали залп, и первые ряды противника были уничтожены. Незамедлительно прозвучал ответный залп, но нейтралоиды были прикрыты щитами, и никто не пострадал.

Зазвучала боевая песня, и мирмидоны с обнаженными мечами бросились на черных гигантов. Их встретил новый залп, унесший около двухсот воинов. Но в этот раз пострадали и мамароны.

Уже близился вечер, а на площади продолжался бой. Скрежетала сталь, вспыхивали голубые взрывы, отражаясь в лужах крови на мостовой.

Стоя у окна, Беран с ужасом сознавал, что кучка восставших может помешать ему наладить жизнь пяти миллиардов паонитов, и у него не было сил остановить их.

А бой подходил к концу. Профессиональная армия валиантов сломала строй нейтралоидов, и те падали один за другим. На их лицах были написаны ярость и безграничная ненависть к жизни. Через некоторое время с ними было покончено.

У стены Героев валиантские женщины затянули победную песнь, ее подхватили оставшиеся в живых мирмидоны. Беран в это время уже покинул Деиромбону. Он проиграл бой и осознавал, что за этим последует крушение всех его планов.

В памяти всплыло худое лицо Палафокса с горящими черными глазами. Внезапно Беран почувствовал симпатию к этому человеку, с которым он был связан с момента убийства отца. Может, обратиться за помощью к нему?

Поздним вечером Беран вошел во дворец и обнаружил ожидавшего его Палафокса с группой когиантов. Лица у всех были подавленные, большинство опустило глаза. Магистр был в своей обычной коричневой одежде. Несмотря на грустную улыбку, глаза его странно блестели. Беран приблизился и вдруг понял, что Палафокс окончательно превратился в Эмиритуса.

19

Магистр с должным уважением приветствовал Панарха, однако Берана не обманула внешняя любезность. Он почувствовал неодолимую потребность уничтожить сидящее перед ним чудовище. Но Палафокс произнес всего несколько слов, и Беран оказался лежащим на полу лицом вниз. Он чувствовал, как расстегнули его одежду, к спине приставили какой-то металлический прибор. Тело потеряло чувствительность, потом спину пронзила сильнейшая боль. Еще несколько манипуляций, и его отпустили. Ошеломленный, ничего не понимающий, он поднялся. Магистр сидел на прежнем месте.

— Мы вынуждены были обезопасить себя: ты слишком часто применяешь оружие, полученное от нас. Теперь можно спокойно обо всем поговорить, — произнес Палафокс.

Беран не мог произнести ни слова, все казалось кошмарным сном.

— Пао снова требуется помощь, и я, как обычно, готов ее предоставить, — продолжал Магистр.