Языки Пао. (Сборник)

Оставшись один, Беран начал анализировать эту беседу. Он понимал, что радоваться еще рано. Магистр воспринял свое поражение как досадную неприятность. Что-то в поведении Палафокса было не так, он был явно чем-то подавлен и, казалось, заранее готов временно смириться с поражением. Временно... Магистр очень дорого ценил свое время.

А еще Беран обратил внимание на последнюю фразу. Палафокс ставил их на одну ступень, приравнивал их права и власть — раньше он так не говорил. Раньше он держал себя как советник, необходимый, но все же находящийся на Пао временно.

Теперь же он выступал с позиции постоянного жителя.

Беран задумался над тем, что привело к подобному положению. Пять тысяч лет на Пао состав населения был однороден, выработанные веками традиции свято чтились. До последних лет паониты не могли достойно постоять за себя и становились легкой добычей для захватчиков. Теперь благодаря плану Палафокса и отчасти безжалостности Бустамонте все изменилось. Пао процветала. Имелся свой торговый флот, обученные воины, сумевшие разгромить армию Батмарша. Паонитские ученые не уступали Магам Брейкнесса.

Но ведь эти люди были бесконечно далеки от традиций Пао и от повседневной жизни остальных паонитов. Паонитами они были лишь по крови. Эта мысль как раскаленный луч пронзила мозг Берана. Эти люди — не паониты, по сути они такие же чужаки, как, например, меркантильцы! Как он мог не заметить этого раньше! Пусть они служат на благо Пао, но неизвестно, чью сторону они примут, случись какой-нибудь конфликт. Ведь Беран с самого начала хотел, чтобы эти группы ассимилировались! Теперь это сделать просто необходимо. Может, еще не окончательно поздно?

Теперь ему следовало тщательно продумать ход этой акции. Действовать нужно было крайне осмотрительно. Беран решил, что создание брачного агентства станет первым шагом.

17

На огромной поляне восточнее Эйльянре, которая в последнее время использовалась для общественных празднеств и запускания воздушных змеев, по приказу Берана был возведен павильон. В нем разместились службы, уполномоченные фиксировать брачные контракты с когиантами. Повсеместно было объявлено, что женщины, желающие заключить контракт, обязаны явиться именно туда, а все частные связи считаются незаконными.

В день открытия, о котором также было объявлено заранее, Беран прибыл осмотреть павильон. На скамьях расположилось не более тридцати женщин самого невзрачного вида. Казалось, они многие годы были в роли рабочей скотины, что сделало их такими изможденными, равнодушными ко всему.

— Больше никого нет?! — Беран был изумлен.

— Это все, Панарх, — ответили ему.

Не зная, что и думать, Беран огляделся и увидел Палафокса. Беран обреченно подумал, что разговора не избежать.

— Перед вами, Лорд Палафокс, тридцать паонитских женщин. Приглянулась ли вам какая-нибудь?

— Я вижу им лишь одно применение — убить их и удобрить их телами почву, — ответствовал тот.

В этой фразе был явный вызов. Беран почувствовал, что надо срочно перехватить инициативу.

— Что вы теперь скажете о якобы неизменном желании паониток вступать с вами в брак? Я и раньше догадывался об истинном положении вещей, а вид этих несчастных окончательно рассеял мои сомнения!

Магистр молчал, но подсознательно Беран ощутил смертельную опасность. Внезапно он увидел окаменевшее как маска лицо, направленный на него палец и в последний момент успел броситься на пол. Голубой луч едва не задел его. Тогда Беран в свою очередь выбросил вперед руку, и его луч достиг цели. Вонзившись в руку Палафокса, он пробил ее насквозь и вышел из плеча.

Глаза Магистра закатились, в лице не осталось ничего человеческого. Рука была искалечена, по ней, шипя, струилась темная кровь. Беран снова направил на противника палец — он понимал, что с ним пора покончить навсегда. Однако ожидание смерти, которое он прочел в глазах Палафокса, заставило его заколебаться. Этого было достаточно — Магистр вскинул левую руку, и когда Беран нацелил на него свое орудие, эта атака ни к чему не привела.

Палафокс попятился к двери, Беран был не в силах преследовать Магистра. Его слуги стояли, как под гипнозом, женщины лежали на полу, закрыв руками головы, и всхлипывали.

Панарх вернулся во дворец. Уже вечерело, когда Беран заставил себя встать, облачился в черный плащ. Затем он взял лучемет и нож, проглотил капсулу со стимулятором, бесшумно поднялся на крышу, сел в летательный аппарат и направил его к Пону. Он не был уверен, что вернется живым.

Вот внизу заскользили постройки Института, знакомые Берану со времени, когда он практиковался здесь как переводчик. Он посадил корабль на утесе, включил антигравитационное поле, вживленное в подошвы ног, и взмыл в воздух, ориентируясь на светящееся окно спальни Палафокса. Достигнув цели он тихо опустился на крышу.