Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

– Я отправляюсь со своим полком дальше в Миннесоту. У меня и так был слишком длинный отпуск. Про меня забыли на всю весну и все лето. Не знаю, как так может быть. Полковник узнал, что я из этих краев и сказал, езжай к себе домой, когда вспомним про тебя, то известим. Но сейчас полк переводят в Миннесоту.

Наверное, они поняли друг друга без лишних слов. Это ведь была одинаковая печаль. И Ната тоже. Его ведь ждали теперь угрюмые и хмурые форта, скучные дни и ночи, а здесь была жизнь, которую он любил. Словно осколками рая на земле… Сказка закончилась. Сказка закончится завтра. Он подошел к окну. Миннесота – так Миннесота. Всё как всегда. Не все же коту масленица. «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч» (Лк.22:36).

Мэдилин смотрела на него. Если бы когда-то тогда он не поехал бы в Гарвард. Она сама, наверное, никогда бы его не послала. Она всегда хотела, чтобы он был рядом. Он сам тоже никуда и не рвался. Рэнди хотел, как лучше. Получилось как всегда. Гарварда не получилось. Ее Натти Лэйс стал выпускником Вест-Пойнта. У выпускников Вест-Пойнта своя особая судьба, уже под девизом полученных здесь погон: Duty ∙ Honor ∙ Country[164]. Но значит, такова ведь Господня воля на ее мальчика.

Она пришла почитать к нему вечером. Искала и собиралась с мыслями, и наконец решила открыть Книгу Притчей Соломоновых: «Сыне, отверзай уста твоя Слову Божию и суди вся здраво…» (Притч.31:8).

¹«Слова Лемуила царя. Наставление, которое преподала ему мать его:

²что, сын мой? что, сын чрева моего? что, сын обетов моих?

³Не отдавай женщинам сил твоих, ни путей твоих губительницам царей.

⁴Не царям, Лемуил, не царям пить вино, и не князьям – сикеру,

⁵чтобы, напившись, они не забыли закона и не превратили суда всех угнетаемых» (Притч.31).

Тихие отблески вечерней зари упали на раскрытую книгу. Мэдилин прочла еще несколько строк. Перевернула страницу.

«Кто найдет добродетельную жену? цена ее выше жемчугов…» (Притч.31:10) Она прервала чтение. Дальше что-то начиналось слишком не в тему сейчас и не в настроение. Мэдилин все-таки попыталась начать беззаботный и житейский разговор:

– Ты так и не надумал еще жениться, Натти?

Тот улыбнулся:

– Я ведь боевой офицер, – заметил он. – Куда мне. По фортам да по прериям… Я привык уже так. Сам за себя. А потом, жена может оказаться злая и сварливая. А это ведь уже навсегда, если возьмешь ее в жены. Я лучше как ученики сказали Господу: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» (Мф.19:10).

Мэдилин невольно улыбнулась тоже.

– Спи, давай уже, – сказала она с улыбкой. – Наговорил сам не понимаешь чего. Можно подумать, все-все боевые офицеры никогда не женятся. Или у всех обязательно будут злые и сварливые жены. Совсем еще малыш.

Он уснул, а она сидела над книгой, сидела рядом. Завтра снова ведь провожать его из дома, такого прекрасного, юного, любимого. Как когда-то в Гарвард, теперь в Миннесоту. Но Мэдилин грустила, но не унывала. Разлука – она ведь не беда. Человек привыкает, ко всему привыкает. И она привыкнет и забудет. Главное, чтобы это была разлука в Господе и о Господе. Чтобы Натти читал там где-то Святое Евангелие. А она читала здесь. Тогда ведь у них все будет немного так, как сказал Иоанн Златоуст в своих «Пяти словах об Анне», как мать там не скорбела, расставаясь с сыном, потому что посредствующая (между ними) благодать стала выше влечения природы и они, казалось, были вместе (друг с другом):

«Как виноградная лоза, стоя на одном месте, далеко простирает ветви, и кисть, хотя висит на далеком расстоянии, находится в связи с корнем, так было и с этою женою. Сама оставаясь в городе, она простерла свою ветвь до храма и там повесила спелую гроздь; расстояние нисколько не помешало этому, потому что любовь к Богу соединяла сына с матерью»[165].