Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

– Наш форт не ведет войну против дакотов. Это всего лишь синяя форма, – заметил Натаниэль.

– Но это не просто синяя форма, – услышал он жесткий, непримиримый голос подошедшего к нему Сколкза. – Это твой приговор тебе. Я довольно терпел тебя, Маленький Сын Волка.

Текамсех не успел ничего сказать. Его опередил Вамбли-Васте.

– Нет, Сколкз Крылатый Сокол. Оставь его.

– Я не собираюсь его трогать, – спокойно отозвался тот. Он, несомненно, знал, что говорил. – Это будет не моя месть, это будет решение нашего народа. Никто не найдет в моих словах ни капли несправедливости. Мы все друг с другом не можем прийти к одному решению, и нам нужна третья сторона. Пусть решают его судьбу суд нашего племени, наши люди и старейшины. Но не я и не ваша доброта, – закончил он. – Сколкз Крылатый Сокол жестокий и беспощадный воин, но он знает, что такое справедливость.

– Хорошо, – пылко и горячо согласился Вамбли-Васте. – Хорошо, Сколкз Крылатый Сокол. Пусть будет по твоим словам, и ты увидишь, что твоя месть у тебя все равно не получится. Дакота храбрые и смелые воины, они не предадут смерти неповинного человека.

Вамбли-Васте был слишком молод и горяч. И слишком полон обиды за своего товарища с серо-голубыми глазами. Вамбли-Васте знал: все будет так, как он думает. Совет племени возмутится ненавистью Сколкза и оправдает смелого и честного капитана. А потом Нат будет их гостем. Как когда-то в детстве, они пойдут на реку. Как когда-то в детстве, снова полетят в мишень стрелы из лука. И как всегда, Натти окажется среди самых лучших.

Вамбли-Васте не знал. Не будет, ничего не будет так, как он решил. Он не видел тяжелого, горящего ответным непримиримым огнем на Сколкза взгляда Текамсеха. Он не видел щемящей стали в глазах Натаниэля. Они знали. Они все понимали. Слишком велика ненависть. Слишком велика боль. Слишком сияют в солнечных лучах нашивки на синей форме…

– Он наш друг, Сколкз Крылатый Сокол, – встал теперь Текамсех перед Сколкзом. – Давай решим все между собой.

– Он прежде всего боевой капитан бледнолицых, если ты сам этого не видишь, – непреклонно ответил тот. – Решать должен наш народ.

Натаниэль потянул своего товарища за руку.

– Ничего, Текамсех, – зазвеневшим сталью и отвагой голосом сказал он. – Ну и пусть, пускай про меня решает совет племени!

Текамсех повернулся к нему.

– Ты ведь тоже знаешь, какое это будет решение, – тихо сказал он.

Натаниэль знал. Щемящая печаль этих серо-голубых глаз была такая понятная. Но он сказал просто:

– Не как я хочу, но как Бог даст…

Текамсех вспомнил. Где-то он уже слышал эти слова. Уинаки. Когда-то давно их сказала Уинаки. «Обаче не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк.22:42). Она была права, черноглазая и мудрая девочка. А он посмеялся. Он не верил, что так бывает, что может быть так больно, слишком больно, что не хватит на эту боль никакого мужества воина дакота, и тогда останется лишь выдохнуть где-то в своем сердце вслед за словами друга: «Не как я хочу, но как Бог даст…»

Сколкз тем временем подошел к Натаниэлю и стянул ему руки. Лэйс попытался возразить:

– Я сам пойду с вами. Я обещаю, что не уйду по дороге.

Сколкз посмотрел на него убийственным взглядом.

– Ты никогда ничего не понимал, Натти Лэйс, – оставил он его просьбу без ответа.

Лэйс смотрел, как Сколкз быстро и крепко затягивает путы на его руках. Он смотрел, и последние искорки надежды, где-то там, далеко в сердце, гасли, исчезали и падали. Это правда было выше его сил. Недавний капитан Потомакской армии, за плечами которого остался весь путь от Манассаса до Ричмонда, которому выпало на долю невозможное – пройти его до конца и остаться живым и невредимым, он так легко и просто в руках и во власти своего врага. Натаниэль отвернулся к реке. Вот-вот. Обида… Ропот… Самомнение… Вот оно и есть. «Достойное по делам моим приемлю…» А синее небо словно опаляло сердце своей синевой, синее, синее небо – да над этой зеленою травой…

«Просили у Господа два возлюбленные Его ученика престолов славы, – Он даровал им «Чашу Свою» (Мф.20:23).

Чаша Христова – страдания».

«Чаша Христова…» [168]

Просили у Господа два возлюбленные Его ученика престолов славы, – Он даровал им «Чашу Свою»[169].

Чаша Христова – страдания.

Чаша Христова доставляет на земле причастникам своим участие в благодатном Царстве Христовом, приготовляет для них на Небе престолы вечной славы.

Все мы безответны пред Чашею Христовою; никто не может жаловаться на нее, отказываться от нее: потому что Заповедавший вкушение ее Сам прежде всех испил ее.