Ибворк. Книга 2

— Да нет, существовать-то может, да только все хорошо в меру. Если исчезнет Добро, то Зло начнет поглощать само себя. К примеру, проявляться это может в том, что жители нашей страны станут жаждать проявления большей жестокости и Зла, чем это возможно, и станут убивать друг друга, своих знакомых и близких. Для них это станет смыслом жизни. И к чему все это приведет? К тому, что в Ибворке население станет уменьшаться, пока не останется один человек, перебивший всех остальных, и который убьет сам себя из желания сотворить какое-нибудь Зло, пусть даже стоившее ему собственной жизни.

— Но причем здесь Джуди? — искренне удивился Джек.

— В семье Правителей положено соблюдать этот баланс в браках.

— Я опять тебя не понимаю. Что ты этим хочешь сказать? — Джек пристально вглядывался в лицо отца, не понимая к чему тот клонит.

— Помнишь маму? — неожиданно спросил Грэкхэм.

— Хотелось бы помнить, да только я был слишком мал, когда её не стало.

— Да, прости, о чем это я? Ты и не можешь помнить её, — Грэкхэм печально склонил голову.

— Но мне много про нее рассказывали.

— Кто? — насторожился Грэкхэм, понимая, что все это его сыну мог рассказать лишь Ковгэнс. Неужели Джек вспомнил все, что было до свадьбы?

Джек, в мыслях ругая себя за столь неосторожное высказывание, быстро соображал, кто же мог рассказать ему о маме. Выдать себя ни в коем случае нельзя.

— Джуди, — быстро ответил он. — А ей рассказали про маму её родители.

— Да, конечно, — успокоился Грэкхэм. — Так вот, твоя мама была уроженкой Кровби. Став моей женой, она стала моим источником Добра. Когда наши души смешались на Жертвенном Алтаре Зла, она перестала быть настолько доброй, какой была ранее, хоть и злой назвать её нельзя было тоже. Она была очень чуткой и отзывчивой, что не свойственно жителям Ибворка. Я же стал менее жестоким и грубым. Это помогало нам с ней править Ибворком разумно. Жители нашей страны были всем довольны. После смерти жены Зло стало возвращаться ко мне. Произошло это не сразу. Я даже не заметил, как стал настолько жестоким, что мои подчиненные стали бояться меня и, как я подозреваю, ненавидеть.

— Да что ты! — вскипел Джек, стараясь выглядеть искренним. — Тебя все любят и боготворят! Ты напрасно думаешь, что есть хоть один человек в Ибворке, который не любил бы тебя! Ты самый лучший Правитель! И самый любящий отец!

Грэкхэм явно был тронут. Он удовлетворенно потрепал сына по плечу. На его лице, которое могло являть лишь выражения ярости, ненависти и гнева, внезапно мелькнуло подобие улыбки.

Джек отметил про себя, что растрогал отца и остался собой доволен. Он хотел еще добавить что-то о замечательных качествах Грэкхэма, но что-то ему подсказывало, что перегибать палку тоже не стоит.

— Так вот, сынок, — продолжил Грэкхэм, — вся проблема в том, что после смерти Джуди я боюсь, что ты тоже можешь измениться.

Ни один мускул не дрогнул на лице Джека, пока он лихорадочно соображал, что бы сказать такое, что не послужило бы отцу предпосылкой для предположений о том, что все самое страшное в понятии Грэкхэма уже случилось. Тем более что от дальнейшего развития разговора слишком многое зависело.

— О, отец, зря ты беспокоишься об этом! — воскликнул он как можно более беспечно. — Раз нам необходимо поддержание баланса Добра и Зла, то теперь надо будет подождать, когда боль потери моей любимой Джуди немного притупится и тогда можно будет мне жениться на какой-нибудь волшебнице из Кровби, чтобы Зло не возобладало во мне.

Грэкхэм облегченно вздохнул. Его сын даже не предполагал, что Джуди являла собой не Добро, а Зло в противовес Джеку. Это хорошо, что изменения не происходят так быстро. Скоро Джек вновь женится на какой-нибудь смазливой колдунье из Ибворка и все будет хорошо. Эта мысль утешила Грэкхэма, ибо до этого он не столь скорбел о Джуди, сколько переживал о том, что скоро его младший сын выйдет из-под его контроля, и ему придется вновь с помощью волшебства сдерживать попытки Джека перейти на сторону Добра. Ему не хотелось этого делать, так как при злоупотреблении наказаниями сына, Грэкхэм мог лишиться своей силы. Колдовство, направленное против сына, ослабляло его силы.

— Папа, я хотел просить тебя об одном одолжении, — вкрадчиво произнес Джек, приступая к самой сути причины, приведшей его к отцу.

— Я слушаю тебя, сынок, — заботливо произнес Грэкхэм, проявляя участие. Он даже положил руку на плечо Джека.

— Ты знаешь, Джуди часто жаловалась мне, что ей не хватает свежего воздуха и ощущения простора. Мы часто гуляли с ней во внутреннем дворе замка, но она всегда с тоской взирала на волшебный лес, который окружает Норемэт. Она делилась со мной мечтой о том, что ты устроишь пикник, и он будет проходить на поляне в этом лесу. Увы, она так и не смогла насладиться дивным лесом.

Джек тяжело вздохнул, и его глаза заволокла слеза. Да, чего только не сделаешь, чтоб разжалобить отца. Скрыв лицо в ладонях, он изобразил всхлипывания, а затем, растерев по лицу не существующие слезы, попытался «взять себя в руки»