Ich hatt' einen Kameraden (У меня был товарищ)

   Староста разобрал, похоже, только два слова - СС и гестапо. И закивал, схватив Брандта за рукав. Тот высвободил руку резким движением:

   - Чертов сукин сын... Читай по губам - Я СОЛДАТ! Я не стреляю в безоружных. Понятно?

   Внезапно еврей подал голос:

   - Он не хочет вас понимать. Он хочет меня расстрелять. - сказал он на чистом немецком.

   Брандт помолчал. А потом подошел к большевику:

   - За что?

   - За то, что я не такой как они.

   - Коммунист?

   - Нет, комсомолец.

   - Это еще кто?

   - Считайте меня коммунистом. Если нравится.

   - Еврей?

   - Нет. Украинец.

   - Почему староста держит на тебя зло и называет тебя евреем? - Брандту действительно было интересно разговаривать с парнем.

   Тот пожал плечами:

   - Потому что я коммунист. Почему же еще?

   Теперь пожал плечами Брандт:

   - Может, ты обрюхатил его дочку и не желаешь на ней жениться...

   - Если б у этого красавца была дочка, я бы обходил ее стороной...

   Староста и впрямь красотой не отличался. Косорылый какой-то. И косоглазый.

   - Немецкий откуда так хорошо знаешь?

   - Нас хорошо в школе учили.

   - В сельской?

   - Я из Киева.

   - Мы скоро там будем, - уверенно пообещал танкист.

   Парень усмехнулся:

   - Это вряд ли. Сутки не прошли, как вы напали на нашу страну. Завтра Красная Армия вернется за мной. Вот увидите.

   От этих слов Брандту стало жутковато. Таким уверенным тоном они были произнесены. Но танкист себя переборол:

   - А почему ты не в армии?

   - Я - учитель.

   - Немецкого?

   - Нет. Истории.

   - И чему историк учит здесь?

   - Тому, что кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет.

   - Как тебя зовут?

   - Андрей.

   - Ты смелый парень, Андрей. Передай этому недочеловеку, что мы - солдаты, а не гестапо.

   - Он не 'уберменш'. Он человек. Просто темный.

   - Этот человек тебя хочет убить! - удивился Брандт.

   - Я же говорю, он темный. Необразованный. Многое не понимает.

   - Удивительно... Так вот передай. Мы не расстреливаем безоружных. Тыловики подтянутся - разберутся с тобой. И с ним.

   Парень переводил, почему-то не отводя взгляда от лица немца. На старосту он даже не смотрел. Староста по-птичьи склонил голову, выслушивая учителя.

   - А тебе совет - беги отсюда.

   Парень улыбнулся разбитым ртом и покачал головой:

   - Нет. Русские - не бегают от врага.

   - Ты же не русский. Ты украинец!

   - Ну и что?

   'Молодой фанатик' - мелькнула мысль у командира танка. - 'Молодой коммунистический фанатик. Как парни из 'Гитлерюгенда' Такие же!'

   - Мюллер, Келлер, Штайнер! - рявкнул Брандт. - Соберите еды для Зингера. И бутыль прихватите. Вино очень уж хорошо... И самогона! Пригодится.

  Староста вдруг опять залопотал, хватая за руки командира танка.

  - Отвяжись, скотина, - поморщился Брандт, брезгливо оттолкнув косоглазого. - Эй! Андрэ!

  Паренек с оплывшим лицом не ответил. Он, почему-то смотрел в небо.

  Танкисты машинально посмотрели туда же.

  А там...

  А там крутилась карусель.

  Четыре стройных немецких истребителя гоняли по голубому небосводу какой-то русский биплан.

  Тот заметно уступал немцам в скорости и наборе высоты, но невероятная маневренность по горизонтали позволяла уходить от росчерков пулеметных трасс. Пулеметы стучали, как швейная машинка, но прошить не успевали. Похоже, русский пилот был весьма опытен. Он успевал отворачивать в последний момент. Иногда скорость "Мессершмидтов" даже была ему на руку. Он успевал притормаживать невероятным образом и очередной немец проскакивал мимо, не успевая прицелиться. Казалось, что русский даже мог зависать в небе.

  Сам он не стрелял - или патроны кончились, или просто экономил.

  В какой-то момент Штайнер даже поймал себя на сочувствии к русскому. Один против троих... Но тут же подавил в себе это чувство. Это враг и его надо убить. Иначе он убьет тебя.

  Шея даже стала затекать...

   Вдруг русский дал короткую очередь и один из "Мессеров" судорожно отвернул в сторону, из его брюха потянулся сначала слабый, а потом все более густой черный дым.

  Он потянулся пологим снижением на запад, а русский, тем временем, буквально развернулся на воздушном пятачке и ударил винтом по хвосту второго "Мессера".

  Тот камнем, дико визжа и кувыркаясь, пошел вниз,

  Вспыхнул и русский, вращаясь вокруг своей оси. Через мгновение из немецкого истребителя выпал небольшой комочек, и одуванчик парашюта раскрылся в белом от зноя небе.

  Второй одуванчик выпал из русского истребителя.

  Оставшиеся два "худых" словно ножницы разошлись в небе, перевернулись в какой-то там фигуре пилотажа и зашли...

  - Что они делают? - шепнул Брандт.

  Шепнул так громко, что Андрей услышал его:

  - Выходят на линию атаки, герр, как вас там.

  - Зачем?

  - Вы, фашисты, всегда убиваете тех, кто слабее. Но этот советский летчик оказался сильнее вас. Вот они и мстят.

  - Заткнись, - взревел Штайнер. - Мы не фашисты! Мы - нацисты!

  - А какая разница? - пожал плечами комсомолец.

  Тем временем, два немецких истребителя, ревя моторами на форсажах, порвали небо очередями. Купол русского вдруг схлопнулся, стух и... Летчик камнем понесся вниз.

  Немец же продолжал спокойно спускаться.

  Его братья барражировали кругами над ним.

  Тут Брандт словно очнулся:

  - Эй! Красный! Быстро переводи этому косоглазому, пусть всей деревней собираются искать нашего пилота.