Ich hatt' einen Kameraden (У меня был товарищ)

  - Не буду, - ответил Андрей.

  - Что? - не понял немец.

  - Не хочу переводить. Я вдруг слова все забыл.

  Вместо ответа Брандт ударил русского по лицу:

  - Переводи, я сказал!

  Комсомолец пошатнулся, сплюнул кровью на пыльную землю... Не попал. Кровавая ниточка слюны потекла по подбородку:

  - А я слова забыл, - усмехнулся Андрей.

  - Я тебе сейчас... - Брандт было замахнулся, но вдруг остановился, споткнувшись о взгляд русского учителя. - Штайнер!

  - Я!

  - Бегом к танку, пусть Зингер вызывает подмогу там, сообщи, что немецкий пилот в квадрате "Аш-17", требуется эвакуация и все такое.

  - А...

  - БЕГОМ!

  Макс понесся к танку, что было сил.

  - Слышь, косоглазый, тебе говорю. Понимаешь? - повернулся Брандт к старосте.

  - Ферштеен, ферштеен, - торопливо закивал старик.

  - Хорошо. Собирай своих идем лес прочесывать. Небо, летчик, упал, лежит, помощь. Понятно?

  - Нихт ферштеен!

  - Богородицу тебе в задницу... - выругался Брандт и потер свой длинный нос.

  Мюллер поморщился, а Кёллер хохотнул.

  Кое-как, буквально на пальцах, Брандт смог пояснить старосте, что от него требуется.

  Через пятнадцать минут западно-украинская деревня в полном составе двинулась в сторону падения немецкого летчика-истребителя.

  Русского комсомольца снова заперли в каком-то подвале.

  Зингер сидел на башне, болтая босыми ногами, и орал песни.

  Макс, тяжело дыша, подбежал к танку:

  - Ральф! Ральф!

  - И что мы так орем? - лениво потянулся голый по пояс радист.

  - Командир приказал срочно вызвать подмогу. Там сбили нашего летчика, ты видел?

  - Ага, - согласился Зингер. - Видел. Русский был великолепен. Будешь?

  И Ральф протянул Штайнеру фляжку:

  - Бимбер, чистый как слеза валькирии.

  - Ральф!

  - А чего Ральф? Сами ушли, а мне тут что делать? Скучно же...

  - РАЛЬФ!

  - Не ори, Макс. Сейчас вызову...

  Неловко карабкаясь и расплескивая самогон по башне, Зингер забрался в башню и начал передачу.

   Штайнер нетерпеливо прыгал вокруг танка.

  Войну он представлял несколько по другому, да...

  Яростные бои. Враг бежит, девушки с цветами наперевес... А тут какие-то крестьяне, сломанная коробка передач да пьяный радист.

  Наконец, Зингер высунулся из танка.

  - Приказано ждать, солдат. По возможности эвакуриро... Тьфу! Э-ва-ку-и-ро-вать, - произнес радист по слогам трудное слово. - Летчика своими силами.

  - Доннерветтер, - ругнулся Штайнер. - Дай фляжку.

  - Лови!

  Фляжка больно стукнула по пальцам. Макс сделал большой глоток и бимбер немедленно обжег горло. Крепка ж ты, польская самогонка.

  - Держи!

  Пьяненький радист фляжку не поймал. Она стукнулась о броню и отлетела в кусты, покрытые серой, придорожной пылью.

  - Свинья ты, Макс, - грустно сказал Зингер.

  - А ты как думал? - зло ответил заряжающий и помчался обратно.

  В деревне никого не было.

  Только пустые дома, гавканье собак да ор петухов и стол, безобразно украшенный объедками и полупустыми бутылками.

   Все куда-то делись...

  Макс потоптался, несколько раз посмотрел по сторонам, поправил пистолет-пулемет. Прямо тайна "Марии Целесты". Потом, глянув на жареный бок поросенка, уселся на лавку. Не пропадать же добру, в самом деле?

  Вот она - мечта солдата.

  Много еды и спирта. Сейчас бы еще девку какую, чтобы податливую и мягонькую. Чтобы просто полазать по ней руками и уснуть на мягкой груди под жарким солнцем... И чтобы никого вокруг.

  И "чтобы никого вокруг" не получилось. Только Макс поднес ко рту ровный кусок мяса, подцепленный ножом, как рядом со столом нарисовался староста.

  Макс моментально схватил автомат и направил его на русского.

  - Нихтс, нихтс! - испуганно поднял руки тот и сделал пару шагов назад. - Ком цу мир, битте, герр фашист!

  - Я не фашист! Я - национал-социалист! - возмутился Штайнер. - Ну еще не формально, но... Где наши?

  Староста что-то залепетал. Из его речи - смеси польского, русского и еще какого-то варварского с вкраплениями немецких слов - стало ясно только одно. Командир экипажа ушли " туда". Ага... В лес отправились, не дождавшись Макса. Вместе с деревенскими, летчиков искать. Ну и ладно.

  - Ком цу мир, герр! - схватил танкиста за локоть старикашка.

  - Да отвяжись ты от меня, косоглазый! - отмахнулся Штайнер. - Что пристал-то?

  Но староста оказался прилипчив как навозная муха. Сплюнув от досады, молодой танкист, закинув за спину пистолет-пулемет, пошел за ним. Тот семенил, суетливо оглядываясь и, бормоча что-то под нос, махал рукой.

  Подвел к беленькому дому, оглянулся и извиняюще поклонился:

  - Айн минутен, битее!

  Макс напрягся и взял в руки "МП", на всякий случай, сняв его с предохранителя. Что-то ему тут не нравилось.

  - Айн минутен! - и старик скрылся во дворе.

  У Макса почему-то пересохло во рту и он сделал шаг назад. Тишина... Только птички свистят, подзывая подруг. И ветер шелестит листвой вишни, густо усыпанной бордовыми ягодами. Где-то лениво брешет собака.

  Добротная калитка снова скрипнула, из двора вышел давешний комсомолец с подбитым глазом. В спину его тыкал древней двустволкой староста, бормоча какие-то ругательства, судя по тону.

  - Шиссен, битте, герр зольдат!

  - Что?

  - Он просит вас расстрелять меня, - усмехнулся Андрей.

  - Я сейчас эту падлу шлепну, - обозлился Штайнер.

  Учитель пожал плечами: