Идеальная иллюзия

– Я… – Мой голос дрожит из-за уязвимости, которую я услышала в маминых словах. Хотелось бы мне, чтобы она была честна и открыта со мной, когда я была младше. Может, тогда мне не пришлось бы подавлять свои эмоции, пытаясь разобраться, любят ли меня родители на самом деле. Я нутром чувствую, что их извинения искренние, но я просто не уверена, достаточно ли этого. Я хочу, чтобы все закончилось, и мы снова стали семьей, но обида все еще сидит внутри меня, цепляется и клубится в душе, отказываясь уходить.

– Я не могу вернуться домой. Пока нет. – Я качаю головой, а накопившиеся за все эти годы разочарование и гнев готовы вырваться наружу. – Я всю свою жизнь провела, стараясь соответствовать вашим ожиданиям. И я так устала пытаться угодить вам. Наконец-то в моей жизни настал момент, когда я чувствую себя достаточно уверенно, чтобы разобраться в себе, без вашего вмешательства. – Глубоко вздыхаю, словно пытаюсь набраться смелости. – Так что мне нужно пространство. И хотя я думаю, что простила вас, но мне нужно найти способ существовать без вашего присутствия в моей жизни, – выдавливаю я. – По крайней мере на какое-то время.

Выражение лиц моих родителей омрачает печаль.

В конце концов мой отец испускает долгий, дрожащий вздох.

– Мы понимаем, – начинает он, сжимая губы в тонкую линию. – Понимаем, что были слишком строги с тобой, а помолвка, должно быть, все усложнила и усугубила для тебя. Но мы просто хотим, чтобы ты знала: даже если мы никогда не претендовали на звание лучших родителей в мире, мы всегда будем рядом. Что бы тебе ни понадобилось.

– Простите, но мне пока трудно в это поверить, – отвечаю я. – Но все равно спасибо.

Тишина, которая встречает меня в ответ, является очередным напоминанием о том, что нам с родителями предстоит долгий путь, прежде чем все острые углы в наших отношениях будут сглажены.

– Ну, – говорит папа, склонив голову. – Не хотелось бы тебя задерживать. – Я смотрю на него, не зная, стоит ли мне уходить. Он ободряюще кивает. – У нас все будет хорошо, Алекс, – продолжает он, глядя на меня печальным, отрешенным взглядом. – Со мной все будет хорошо.

Мама кивает, сдерживая слезы. Она тянется вперед и смело обхватывает рукой мое запястье. Ее прикосновение дарит мне утешение, расползающееся по моей коже.

– Пожалуйста, береги себя, Алекс.

– Буду. Спасибо.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы уйти, а их тоскливые взгляды прожигают мне спину.

* * *

Мне требуется пара минут, чтобы отыскать Кару. Она отдыхает за одним из барных столиков с напитком, держа бокал в руке, и смеется над чем-то, что говорит рыжеволосый парень рядом с ней. Несколько полупустых стаканов для мартини стоят на столике, и как только я подхожу ближе, хватаю один из них, поднося к губам и проглатывая содержимое.

Кара нервно закусывает губу.

– Э-э, Алекс?

– Да?

– Ты ведь знаешь, что это был не мой мартини, верно? Эти стаканы уже стояли здесь, когда я пришла.

Я поперхнулась.

– Боже мой, фу!

– Подруга, ты в порядке? – Выражение ее лица выражает беспокойство. – Что случилось?

–Родители случились.

Она выдыхает.

– М-да. Должно быть, все прошло не так уж гладко.

– Ага. Отвратительно, – жалуюсь я и указываю на стакан, который она держит в руке. – Не возражаешь?

Она кивает, и я допиваю ее напиток. Вкус виски обволакивает заднюю стенку горла и слегка обжигает.

– Господи, как же крепко.

– Серьезно? А мне так не показалось.

– Алкоголик. Вот ты кто.

– Что верно, то верно, – дразнится Кара. – О, кстати, это Саймон. Друг, о котором говорил Дэниел.

Дружелюбная улыбка забирается в уголки губ рыжеволосого парня. Он поправляет свой белый смокинг, в котором ему, похоже, не очень комфортно.

– Привет, Алекс. Поздравляю с помолвкой.

– Спасибо, – отзываюсь я. – Стой, ты же лучший друг Дэниела, верно? Так… тебе известно…

– Что все это, – он понижает голос, чтобы никто из гостей не услышал, и кивает, – постанова? Да. Наслышан.

Я машу рукой между ними.

– Кто-нибудь из вас видел Дэниела?

– Да, только что был здесь, а потом отправился поболтать с отцом, – отвечает Саймон.

– О. – Все, что затрагивает Гарри Кэррингтона, немедленно приводит к неприятностям. Беспокойство растекается по моей груди. – Между ними все в порядке?

– Трудно сказать. Всегда трудно сказать, – загадочно отвечает он.

Кажется, ему хочется продолжить, но он вынужден прикусить язык, потому что мы здесь не одни.

Кара, будто чувствуя, что ей нужно идти, прочищает горло и объявляет:

– Знаете что? Я собираюсь пойти выпить еще. Что-нибудь захватить, Алекс?

– То же самое, что и тебе.

– Окей. – Она подмигивает мне, а затем понижает голос, чтобы ее услышала только я: – Потом мне расскажешь, заметано?

Я фыркаю от смеха.

– Заметано.

Когда она удаляется к бару, я снова поворачиваюсь к Саймону.

– Скажи мне, – говорю я дрожащими губами. – Куда они делись?

Саймон указывает на одну из дверей, по левую сторону от бара.

– Они не выходили.

– Стоит ли мне зайти? – нерешительно спрашиваю я. – Возможно, ему нужна помощь…

Он качает головой.

– Нет. Лучше не вмешиваться.