– Алекс, – шепчет он.
– Со мной все будет хорошо.
Он открывает рот, словно хочет добавить что-то еще, но не решается. Затем он вздыхает и включает зажигание, не подозревая, что слова, которые я только что произнесла, были теми самыми словами, которые в последний раз сказал мне отец.
Когда мы возвращаемся в пентхаус, я первым делом направляюсь в свою комнату.
– Я буду у себя, хорошо? – говорю Дэниелу.
Он почесывает затылок, борясь с желанием поговорить со мной. Но он не хочет усугублять ситуацию после того, что случилось с моим отцом.
– Да, хорошо.
Все мое тело онемело, когда я шагнула в душ, позволяя воде утопить меня в своих слезах.
По крайней мере душ может плакать. Но я не могу.
Несмотря на давление воды на мое тело, я по-прежнему будто парю в невесомости.
Я остаюсь под струями, пока подушечки пальцев не сморщиваются. Мне требуется немало усилий, чтобы выбраться из душа и обернуть вокруг своего тела полотенце. Я натягиваю удобную одежду и скидываю покрывало с кровати. Единственное, что мне хочется сделать, – это свернуться калачиком в постели. Так я и поступаю.
Я закутываюсь в одеяло, цепляясь за него, как за спасательный круг, и зарываюсь лицом в подушку.
А затем чувствую, как меня затягивает в реальный мир.
Я не осознаю, что слезы текут из моих глаз, пока подушка не становится мокрой. Я не знаю, как долго плачу, потому что совсем потеряла счет времени. Рыдаю во весь голос, погрузившись в собственные страдания. Мне никогда не доводилось испытывать такой агонии: всепоглощающая боль душит меня, пока
Я не хочу чувствовать себя подобным образом. Как будто медленно умираю от собственной боли.
У нас были бы целых два месяца вместе, если бы я не сбежала и не запорола все своим упрямством. Я должна была делать то, что
Чувство вины и стыда овладевает мной, и я дрожу от душевных пыток, пока слезы продолжают обжигать мои щеки, стекая бесконечными потоками.
– Алекс? – Дэниел приоткрывает дверь, беспокойство искажает его красивое лицо. – Черт. – Он садится на край кровати, увидев, насколько я разбита. – Алекс.
– Пожалуйста, уходи, – удается произнести мне, глотая слезы.
– Я не могу.
Я сажусь и из последних сил пытаюсь оттолкнуть его.
–
Он не сдвигается с места. Вместо этого хватает меня за руку и качает головой.
– Я не могу оставить тебя одну, милая. Ты же знаешь.
–
– Эй, – говорит он, не обратив внимания на вспышку гнева. Он обхватывает мое лицо своими крепкими руками. –
– Я… я… – Мой голос затихает, когда его слова врываются в мое сознание. Не могу поверить, что я накричала на него. – Дэниел, я…
– Знаю. – Его голос словно успокаивающий шепот, а его руки скользят по моим щекам, вытирая слезы. – Я знаю, Алекс.
– Это было… Я не должна была…
– Ш-ш-ш, все в порядке. – Дэниел позволяет мне прислониться к его плечу, и я рыдаю в его рубашку. Он обнимает меня, окутывая своим теплом.
Я снова плачу, кажется, в течение долгого времени, но Дэниел не жалуется. Лишь крепче обнимает меня и целует в макушку. Он не шепчет мне успокаивающих слов, не говорит, что все будет в порядке, за что я ему безмерно благодарна. Он просто позволяет слезам, льющимся из моих глаз, облегчить вину и боль, которые я ношу в себе, а все остальное сделает время.
Глава двадцать шестая
Не знаю, сколько времени прошло после похорон. Может быть, несколько дней или недель. Мир казался размытым, пока я, зарывшись под одеяла и отказываясь покидать квартиру, пыталась справиться с горем.
Мне пришлось многое переосмыслить: мои чувства, отношение к своему собственному отцу, – но как бы ни злилась и ни расстраивалась, я все равно скучаю по нему. Невыносимо сильно.
Я стараюсь напоминать себе как о хорошем, там о плохом, чтобы сохранять душевное равновесие в отношении того, каким я хочу его помнить. Я так сильно люблю его, но он, в конце концов, был не самым лучшим отцом для меня. Тем не менее я приняла решение попытаться простить его за то, что он сделал. Сложно исправить ситуацию, учитывая, что он так и не попросил у меня прощения, но мне хочется верить, что он извинился бы, если бы искренне понимал, какие чувства я испытываю.
И этого хватает, чтобы подарить мне душевный покой, по крайней мере на некоторое время.