Идеальная мать

— А когда ты уронила сумку и оттуда все высыпалось, как думаешь, мог телефон тоже выпасть? Может, он затерялся под соседним столом?

— Я уронила сумку?

— Ты что, забыла? — Фрэнси пыталась не показывать, что раздражена. — Когда ты искала телефон Уинни.

— А, ну да, — сказала Нэлл, но Фрэнси почувствовала в ее голосе неуверенность. — Вряд ли телефон мог выпасть.

— Расскажи подробно, что помнишь, — сказала Фрэнси.

Нэлл прижала пальцы к глазам:

— Я пошла к официанту, чтобы заказать картошку фри. Немного погодя мы со Скарлет пошли к бару купить выпить. Мы вернулись…

— Нет, так не могло быть. — Фрэнси так и знала. Нэлл была тогда еще пьяней, чем она думала. — Скарлет там не было.

— Разве не было?

Фрэнси вновь стало мучить чувство вины. Ну зачем она доверила Нэлл телефон Уинни? Она ведь прекрасно знала, что Нэлл напилась. Почему она сглупила?

— Нет, послушай. — Она подвинула тетрадь к Нэлл и указала на список имен. — Скарлет там вообще не было.

— Хорошо, Фрэнси, успокойся, я просто не то имя сказала, — оправдывалась Нэлл. — Я же говорила, у меня очень плохо с именами. Там была одна, которая пришла, но почти сразу ушла, как там ее зовут, не помню. Которая пилатесом занимается. Мы с ней ходили за выпивкой.

— Джемма? В джинсах и синей майке?

— Да-да, Джемма.

— А потом что было? — спросила Фрэнси.

— Да ничего. Я пошла в сортир. Вернулась к вам, мы сидели болтали, а потом позвонила Альма.

— Ты уверена? Ты никого не просила подержать твою сумку? Она все время была у тебя?

— Фрэнси, выдохни, — сказала Колетт. — Ты сейчас сознание потеряешь.

Фрэнси села на пятки:

— Просто все это какая-то бессмыслица. Где Уинни была, когда позвонила Альма? Когда Уинни вернулась домой? Вы слышали, о чем та ведущая, которая зовет себя Патриция Истина, говорила в «Моменте Истины»?

Нэлл раздраженно вздохнула:

— Патриция Истина. Я ее презираю. Разве то, что она была мисс Калифорния, делает ее достаточно квалифицированной для часового ток-шоу на кабельном телевидении?

— А знаешь, какой талант она демонстрировала на конкурсе красоты? — спросила Колетт. — Общественная критика.

— Да неужели, — сказала Нэлл. — И что же она делала? Нарядилась в бикини, вышла на сцену и высказывалась в пользу того, чтобы выдавать школьникам оружие?

— Она с пеной у рта кричала, — сказала Колетт. — Похищен ребенок из богатой семьи. У красавицы, в прошлом знаменитой актрисы, а сейчас матери-одиночки. Ее канал на этом заработает миллионы.

— Я все понимаю, но слушайте, знаете, что она сказала? — спросила Фрэнси. — Про нас знают. Про то, что мы заходили в дом.

Нэлл охнула и схватила Фрэнси за руку:

— Как это знают? — Она побледнела. — Она про нас говорила? Называла наши имена?

— Нет, — Фрэнси встала, Уилл стал подавать признаки беспокойства, закапризничал, и она взяла его на руки. — Она называла нас «подруги Гвендолин Росс». Сказала, что мы были допущены на место недавнего преступления.

Фрэнси не могла отрицать, что эти слова ее странным образом взбудоражили. Она ведь знала, что речь о ней, Фрэнси Гивенс из Эстервилла, штат Теннесси, население в 6360 жителей. Именно о ней, хоть и не называя ее имени, говорила Патриция Истина, упоминая подруг Гвендолин Росс. Она взяла из стопки статей одну и положила ее перед Нэлл:

— Эту информацию подхватила пресса.

Нэлл зачитала вслух:

— По словам телеведущей Патриции Истины, три подруги Гвендолин Росс (имена неизвестны), возможно, самовольно вошли в дом Росс и находились там, пока один из полицейских Нью-Йоркской полиции не был вынужден применить силу, чтобы заставить их уйти.

— Применить силу? — переспросила Колетт. — Немножко перебор, нет?

— Согласна, — сказала Фрэнси. — Но еще не самое страшное.

Самое страшное было другое, то, о чем говорила Патриция и то, о чем везде писали. От этого у Фрэнси все леденело внутри. Когда речь идет о поисках похищенного ребенка, первые сутки решают все.

— Если в статье написана правда, и полиция действительно так сильно облажалась, понимаете, что это значит? — Она даже думать об этом не могла, ведь из-за этих некомпетентных полицейских Мидас мог сейчас быть в еще большей опасности.

Колетт поставила кружку из-под кофе на стол. У нее было такое выражение лица, что Фрэнси перестала баюкать Уилла и спросила:

— В чем дело?

— Послушайте, мне странно вам об этом рассказывать, но у меня есть кое-какие сведения о Мидасе.

— Ты про что? — спросила Фрэнси. — Я все читала, так что если это было в новостях или в газетах…

— Не было. Я узнала об этом на работе.

— На работе?

— Ну да. Я говорила, что пишу мемуары. Это мемуары Тэба Шеперда.

— Правда что ли? — удивилась Нэлл. — Мэра Шеперда?

— Да, я пишу за него.

— А зачем ему? Он уже написал такую потрясающую книгу.

— Это я ее написала.

— Ты? — спросила Фрэнси.