Идеальная жертва

Когда показывается шея, тоже покрытая засохшей кровью, я замираю в страхе. Не хочу это видеть. Сколько видел трупов, даже обезображенных, но его – не хочу.

Нет, нужно продолжать. Ничего не поделаешь, здесь только я, больше некому. Я не оставлю его в этой яме – значит, придётся посмотреть, что они с ним сделали.

Как ни удивительно, но лицо на месте и даже в основном целое. Я ожидал увидеть вообще кровавую кашу, но всё нормально. Тут и там видны тёмные пятна, и в первое мгновение кажется, что трупные, но затем соображаю, что это синяки от камней, которые долго давили на кожу. По крайней мере, я надеюсь на это.

Наклоняюсь в глубь ямы и осматриваю подробнее. Разбитые губы, челюсть скошена набок. Ага, нос сломан – видимо, оттуда и кровь на подбородке и шее. Волосы местами тоже бурые. Область глаз, как ни странно, в порядке, только слева кровоизлияние, под вмятиной на лбу. Ничего, могло быть хуже. Нормально. Всё это нормально. Ещё немного разгребу камни и перейду к уколам. Он ведь живучий. Его вон сжигали несколько раз – и ничего, ожил. И эти его бои… Наверняка бывало хуже. А тут – подумаешь, переломы. Внутренности ведь на месте, и голову не отрезали, повезло. Ну, полежал в яме несколько суток. Ничего, стоит попробовать. Иначе на кой хер я сюда пёрся, нашёл его, раскопал? Всё это не может быть просто так. И шприцы я обратно не потащу, вколю ему в любом случае. Мало ли.

Руки по привычке тянутся проверить наличие пульса или осмотреть зрачки, но я сдерживаюсь. Пока не видишь признаков смерти, есть надежда. Да, тело холодное и ригидное, но ведь не разлагается: в мешанине запахов, среди которой главный – сырая земля, я не чувствую гниения.

Капли дождя на лице Ру. Вокруг неспешно нарастает шелест, а по спине ощутимо стучит.

Нет, хватит тянуть, нужно определить его статус и вытаскивать из ямы. Сбрасываю со спины рюкзак. Креплю датчики аналитика на виски – нет, нельзя думать о том, что левый проминается – и на шею. По правилам третий нужно на затылок, но и шея на крайний случай сойдёт. Так тоже нормально. Вообще всё нормально.

Пялюсь безотрывно на надпись «Анализ, ждите», мысленно видя уже другую – «Мёртвый». Нужно быть готовым.

Почему так долго? Обычно на труп аналитик реагирует за пару секунд, на живого чуть дольше – нужно отследить сердцебиение. Но это с людьми, может, его смущает физиология мутанта?

«Анализ, ждите». По ходу завис. И что делать? Придётся всё-таки осматривать по старинке – «кошачий зрачок» и прочее?

«Живой». Пару секунд недоумённо перечитываю маленькие зелёные буквы – ожидая, что они вот-вот изменятся на другие, красные, – прикидывая, это у меня галлюцинации или аналитик сломался.

Нажимаю чёрный кружок на экране. Подробная информация. Взгляд скачет по строчкам. Пульс – одно сокращение на три минуты. Это должно бы радовать, но вместо этого пугает: хрупкая агония может оборваться в любое мгновение. От того, что я достану его из ямы. Хотя бы передвину. Чёрт, да может, даже от этого дождя, стучащего каплями по лицу.

Хватит! Нужно собраться. Что колоть вначале? Набрал всего побольше, а теперь от богатого выбора глаза разбегаются. По старинке, стимулятор для сердца? Или сначала новомодный антишок? После него стимулятор действует мягче, без резких скачков давления, которые могут убить. Вроде как выбор очевиден, однако я-то читал результаты исследований: в двенадцати процентах случаев антишок вызывает аритмию, которая также приводит к смерти.

Грязь ещё эта… Капли дождя шлёпают по земле, разлетаясь мелкими тёмными брызгами. Тру шею дезинфицирующей салфеткой, и кожа под пальцами мерзко проминается. Как никогда хочется отказаться от ответственности, закрыть глаза и вколоть наудачу, что под руку попадёт. Ар-гхр! Чёрт, пусть будет антишок! И почему я прочёл ту статью по диагонали, не вникая в тонкости? Вдруг там были предположения, что именно вызывает аритмию. Но теперь уже поздно, остаётся лишь положиться на удачу.

Следующий укол – стимулятор.

Хочется прикрыть чем-нибудь его лицо от дождя, хотя бы чтоб в глаза не текло, но не решаюсь. Лежащий человек с накрытым лицом однозначно идентифицируется моим подсознанием как труп. А он жив. Капли барабанят по белой коже и собираются в ямке над левой бровью. Кажется, что замечаю движение ноздрей. «Ру? Давай, дыши. Я здесь, всё будет хорошо, ты справишься».

Обойма шприцов с лекарствами.

Только когда вколол все, решаюсь прикоснуться к его лицу – промокаю воду салфеткой, еле-еле, чтобы не проминать плоть.

Чтобы хоть немного отвлечься, ищу взглядом детей. Сидят на том же месте. Странно, что за ними так никто и не пришёл.

Медицина уже должна была подействовать, пора переходить к нашему обычному лекарству. Распаковывая набор для переливания крови, повышаю голос:

– Хэй, парень! – Взгляд, чтобы убедиться, что старший смотрит на меня. – Вы чего сидите под дождём? Идите в дом. Если кто придёт, я скажу, где вы.

Мальчишка вроде порывается что-то сказать, но смотрит вниз, на брата, и молчит. Тот заснул, наверное. Ясно.