Идеальное совпадение Адель Роуз (СИ)

   С началом наставничества шай-эрцы перестали есть за отдельным столом, садились вперемешку с северянами. Однако Мейз традиционно игнорировал парней из артефакторной мастерской, которых искренне считал бездарями, недостойными его королевского внимания. С видом уставшего от шумного общества гения в гордом одиночестве он вкушал маслянистый черный кофе и почитывал книжку.

   Не обращая внимания на приятелей, Гаррет прошел следом за мной к столу «отверженных», где всегда можно было вольготно расставить локти, а при желании разложить и учебники.

   – Каким образом вам удается вcегда оставаться вдвоем? - искренне заинтересовался он, не замечая, что за нами следит вся столовая.

   – Ты ни разу не разговаривал с Мейзом? – уточнила я.

   – Не приходилось.

   – Тогда просто помни, что терпимость – одна из благодетелей божественного слепца.

   При нашем появлении Мейз поднял голову, обнаружил Ваэрда и немедленно произнес:

   – Позволь сразу внести ясность. Мы с Адель дружим с темных времен первородного языка, поэтому вычеркни мое имя из списка потенциальных соперников.

   По всей видимости, северянин так проникся вступлением, что немедленнo протянул руку:

   – Гаррет.

   Рыжий не захотел изображать недотрогу и охотно обменялся рукопожатием.

   – Мейз.

   – Кто бы сомневался, что вы споетесь, - издевательски пробормотала я, присаживаясь на стул.

   На следующее утро из Шай-Эра все-таки пришла посылка с книгой и конфетами. В выемках узкой коробки с эмблемой дорогущей кондитерской покоились идеальной формы шарики, обсыпанные крупной солью. Я решила, что примирение совершилась, а эссе по северному диалекту просто необходимо заедать чем-нибудь вкусненьким, и забрала коробку с собой в читальный зал.

   Правда, через полчаса появился Гаррет. Пока я ковырялась с переводом, он читал какой-то томик, написанный на махровом диалекте. Мне даже название перевести не удалось. Не глядя, oн выхватил из коробки шоколадный кругляш, покатал между пальцами и сунул в рот.

   В читальном зале порицали разговоры даже уважительным шепотом. На стене у двустворчатых дверей висела табличка с выбитым золотом знаками первородного языка «идеальная тишина». Чтобы е мешать соседям и не злить смотрителя, я черкнула записку на листе и подвинула к Гаррету:

   «Тебе понравился шоколад?»

   Он пробежал глазами по строчке, аккуратно вытащил из моих пальцев перо и быстро ответил:

   «Я не люблю сладкое, но умею ценить усилия и искренние извинения».

   В понедельник, в середине лекции по стихийной магии, Илвару передали записку. Пока он переговаривался с посыльным и проверял послание, народ в аудитории загудел, зашептался.

   – Мастреса Адель Роуз, вас просят явиться к ректору, - обыденным тоном произнес он в сторону слушателей.

   По спине побежал холодок, а внутри словно свернулась пружина. Быстро покидав в сумку вещи, я отправилась следом за посыльным в восточную башню. По переходам и извилистым коридорам шла на негнущихся ногах, мысленно перебирая причину, почему оказалась срочно вызванной на ковер. По всему выходило, что поводов имелось предостаточно.

   Перед покрытой темным лакoм дверью с бронзовой ручкой я перевела дыхание и осторожно постучалась. Дождавшись разрешения, вошла в кабинет. Он до смешного шел своему масштабному во всех отношениях хозяину: такой же добротный, обстоятельный и без излишней помпезности.

   Воздух пропах женскими духами: резковатым, аристократическим ароматом. Сквозь окна полосами падал солнечный свет – редкий гость этим угрюмым северным сентябрем.

   За длинным столом сидели ректор и куратор шай-эрцев, а с другой стороны, словно на собеседовании, разместилась красивая шатенка в небесно-голубом дорожном костюме. В русых волосах, собранных в простой узел, серебрились тонкие седые нити, на губах алела сочная помада. Перед ней единственной стояла изящная чашка с кофе на тонком фарфоровом блюдце.

   – Здравствуйте, – поздоровалась я, скромно встав на пороге, потом осознала, что от нервов заговорила на шай-эрском и перевела на диалект: – Добрых дней.

   – Так это она? – голос у эффектной гостьи оказался высокий и пронзительный, удивительно ей подходящий.

   Куратор печально вздохнул:

   – Адель Роуз, студентка по обмену из Шай-Эра.

   Женщина оценивающе осмотрела меня с головы до ног: опрятный пучок, заолотый длинной серебряной булавкой, фoрменный пиджак, узкие бежевые брюки, лакированные бордовые туфли на тoлстой подошве. Взгляд на секунду задержался на руках, словно споткнувшись о полное отсутствие маникюра,и между бровей вразлет появилась недовольная складочка.

   – Я хочу остаться с девушкой наедине, - проговорила она. - Это ведь не создаст проблем?

   – Безусловно, никаких проблем, - улыбнулся ректор. - Мы ненадолго выйдем, маэтра Ваэрд.

   Мачеха Гаррета. Божественный слепец, то есть тебе мало обрушить на мою голову нелепые слухи, ты решил проверить мое терпение приездом маменьки. Чудесно! В памяти невольно всплыл разговор о том, что Илайза Ваэрд бывает исключительно душной.