Идеальные Солдаты (СИ)

Дылда навис надо мной небоскребом — высоченный, массивный, угрожающе хмурящий брови, сурово сложивший на груди руки. Я смотрел снизу, выдерживая это давление, чувствуя, как поднимается адреналин, сопротивляясь страху, который Дылда пытался внушить. В его светлых серых глазах я видел свое отражение.

Через долгий миг сражения он отодвинулся и опустил руки, первым отводя взгляд. Сдался, что ли?

— Ладно, значит, не хочешь, — сказал он почти спокойно. — Учти, тебе со мной не тягаться. Тут командую я, потому что в этом классе я не только самый сильный, но и в учебе первый.

— А еще у тебя папаша в администрации сидит, задницу твою прикрывает! — громко сказал я. — Самому-то ничего вообще делать не приходится, наверное!

Подхалимы разом дернулись, будто по команде. Все, кто был в классе, повернули к нам головы.

Дылда промолчал, только судорожно сжал кулаки. Я повернулся к нему левым боком, готовый, если что, выставить блок рукой, и спросил, не дождавшись ответа:

— Может, потому ты ничего не боишься? Потому что папочка всегда вытащит из дерьма?

— Заткнись, — тихо, но очень страшно сказал Дылда. А потом добавил, глядя в пол: — Мне хотя бы есть на кого рассчитывать, если ошибусь. А ты один. Ты сбежал, потому что у тебя никого не было, так? Я узнал у отца: у тебя нет ни родных, ни друзей. А тут ты подружку нашел, такую же дикую, как ты. Овца разноцветная, Долли-растяпа…

Я слетел со стула и первым врезал ему по зубам, не дождавшись даже конца фразы. Сперва думать, потом бить? Явно не мой стиль.

Дылда отшатнулся и схватился за разбитую губу. Подхалимы побросали свои места, окружая нас. Девчонки позади них визжали.

Пульс ударил мне в голову адреналином. От нахлынувшей ярости я даже на месте стоять не мог. Подскочив к Дылде, я вцепился в его воротник.

— Еще слово про Лолу, и я тебе нос сломаю! — пообещал я, снизу вверх заглядывая в теперь совсем не спокойные серые глаза.

— Руки убери, — сказал Дылда. Его мелко трясло от злости, но он еще сдерживался. — В школе драться нельзя, придурок.

— Может быть, я придурок, может, у нас внизу действительно другие порядки, — сказал я, с трудом заставляя себя отойти на шаг. — Но своего друга я в обиду не дам. Про меня говори что угодно: хоть про руку, хоть про то, из какой дыры я вылез — а про Лолу не смей!

Сквозь столпившихся вокруг одноклассников к нам протискивалась взволнованная воспитатель. Дылда вытер рукавом кровь и посмотрел на меня почти без злости.

— Согласен. Тогда и ты будь мужчиной. Ни слова про моего отца!

Я успел кивнуть до того, как воспитатель схватила нас обоих за плечи, возмущенно высказывая всё, что она думает о школьных драках.

В кабинете директора мы оба, не сговариваясь, ответили, что никакой драки не было, а губу Дылда разбил случайно. Возвращаясь в класс под укоризненным взглядом воспитателя, мы молчали, но я чувствовал — что-то изменилось.

Может быть, мы действительно начали заслуживать уважения друг друга.

***

К концу сентября в классе стало спокойней, и на меня почти перестали обращать внимание. При мне Рыжего больше не били, он ходил радостный донельзя и здоровался со мной по десять раз в день.

В учебе мне всё давалось легко, я быстро поднимался в общешкольном рейтинге успеваемости. Ответы на тесты я запоминал, едва посмотрев на них, письменные работы тоже делал по памяти, буквально видя в голове страницы учебников, иногда ошибаясь в понимании задач, но выезжая на логике. Воспитатель регулярно устраивала дискуссии и обсуждения, где я мог заткнуть за пояс каждого, просто вспомнив пару цитат из подходящих по теме книг. На обычных уроках я просто выполнял задания куда быстрее остальных, а затем остаток времени смотрел в окно.

Деревья в парке напротив школы пестрели таким количеством красок, что я уставал считать. Небо над ними казалось еще голубее, чем летом.

В школе было скучно. Лола не хотела болтать со мной на переменах, и я никак не мог понять почему. Даже после уроков она пыталась убежать раньше меня, будто избегала находиться рядом, хотя у бабули дома все было по-прежнему.

Это рождало во мне не самые радостные мысли. Когда голова начала от них просто болеть и пухнуть, я поймал Лолу за руку после школы и попросил поговорить.

— Тебе стыдно со мной общаться, что ли? — спросил я хмуро, когда мы вышли на школьный двор. — Думаешь, я плохой?

— Нет-нет, всё совсем не так, — затрясла она головой.

Мы перешли дорогу, центральная аллея парка зашуршала опавшими листьями под ногами. Лола подобрала один, ярко-красный, огромный, и подняла над собой.

— Ты меня прости, я действительно маленькая и глупая, — сказала она. — Прости-прости, пожалуйста. Девчонки надо мной смеются, вот и весь секрет.

Я пинал перед собой листья, глядя только под ноги, чтоб не выдать обиду, и спросил:

— Потому что ты общаешься с безруким уродом, да?

— Ты чего, ты чего! — замахала руками Лола. — Вовсе нет! Никто не считает тебя уродом, наоборот даже…

Она как-то очень резко покраснела и принялась теребить свой красный лист.

— Тогда потому, что я с Нижней Земли, а значит бандит и уголовник? — спросил я уже с сомнением.