Идеальный реверс

А если вот так демонстративно уйти, могут ведь остановить на проходной. Или нет? Я даже не знаю точно. Наверняка после этого будут искать… Может, ещё и под трибунал сунут – за самоволку и измену родине. Нет, меня совершенно не устраивает, чтобы меня ловили как беглую псину, а потом ещё на Сина повесили какие-то проблемы из-за этого.

Шестой стакан.

Хорошо-то как. В голове звенит, но это мелочи. Решено: свалю ночью. Ни дня больше не могу видеть эти рожи!

Перелезу через ограду и всё. Слева от нашего корпуса подходящий участок: камер нет, заросли кустов и высокой травы.

Сбегу как можно дальше. Днём буду прятаться, а ночью идти. Может, через некоторое время они забудут – дел хватает, кроме как меня искать. Главное, военных не бесить уж откровенно, а если сделать всё аккуратно, то им будет проще закрыть глаза на это, чем заморачиваться.

Седьмой стакан.

И куда я пойду? Нет, серьёзно. Наверное, хватит денег снять комнату. Это если кто-нибудь захочет связываться с мутантом. А где работать? Может, стоит добраться до гетто? Так, стоп. Если сбежать без увольнения и без документов – я буду выглядеть вообще подозрительно, такому точно откажутся жильё сдавать. И на работу официально устроиться не получится.

Восьмой стакан.

А впрочем, зачем мне это официальное трудоустройство? Кем? Может, вернуться к нелегальным боям? Всё равно я ничего больше не умею. Смешно будет, если встречу кого-нибудь из старых знакомых. Здрасьте, а вот и я! Теперь меня не нужно держать на цепи!

Очередь растаяла, буфет опустел. В соседнем зале играет музыка. Точно, ведь в программе были танцы – это ж БАЛ. По пути к столу меня ведёт от выпитого и, стараясь не расплескать содержимое очередного стакана, делаю неловкий шаг вбок – перед глазами возникает широкий дверной проём. Мелькают кружащиеся пары, голые женские плечи, яркие платья. Улыбки.

Бухаюсь за свой стол. Внутренности сжимает то ли злостью, то ли тоской. Танцуют. Смеются. Огни, музыка, красивые девушки – конечно, почему бы не радоваться? А я всегда был один. Словом не с кем перемолвиться. Только Син относился ко мне по-человечески.

Нет, я должен увидеть его на прощание. И плевать, что он про меня думает, пусть хоть в морду даст. Даже не буду ничего говорить, просто хочу увидеть.

Из-за стола я поднимаюсь легко и, кажется, даже не шатаюсь, хотя окружающее воспринимаю разрозненными картинками.

Дверь рабочего кабинета. Закрыта. Спортивный зал. Пусто. Видимо, он у себя в комнате.

Перед дверью с цифрами «184» замираю нерешительно и ищу его присутствие. Да, он там, хотя ощущение непривычно-расслабленное. Спит? В сознании мелькает образ: я тихонько открываю дверь, захожу и сажусь на пол рядом с кроватью. Мог бы посидеть так какое-то время, рассматривая его, и не надо ничего объяснять.

Нет, не получится, он ведь почувствует. Нужно решиться и постучать.

Глубоко вдыхаю, поднимаю руку – даже это трудно – и стучу.

Ничего не происходит.

Я мог бы сейчас прикоснуться к его сознанию, но, честно говоря, просто боюсь. Он не хочет открывать потому что знает, что это я?

Картинка перед глазами не меняется.

Нужно уйти, а то вдруг кто увидит, как я гипнотизирую взглядом капитанскую дверь. Я-то свалю, а ему потом жить с этими сплетнями.

Тишина.

И вдруг дверь распахивается.

Син – в одном полотенце, небрежно повязанном на бёдрах. Даже если бы я собирался что-то ему сказать, то теперь точно бы не смог. Сознание затапливает ощущением уютной постели, из которой он только что выбрался. И я даже взглядом чувствую жар его кожи.

Шум шагов на лестнице. Нельзя оставаться в коридоре.

Я делаю шаг к Сину и, не глядя, захлопываю дверь за спиной.

Картинка перед глазами, поплывшая от резкого движения, фокусируется во что-то невероятное: сумрак прихожей, светлая кожа, тепло тела, его запах, лицо – без привычной маски. Обнажённый. Уязвимый.

Даже не успев ничего понять, я тянусь к нему, однако чувствую, что не удержу равновесие.

Следующая картинка: он опирается спиной на стену, я обнимаю его за талию, а мои губы прижимаются к мягкому теплу его губ. Как я здесь оказался?

Под пальцами – какое-то движение. Полотенце съезжает и падает на пол.

Так, даже мои пьяные мозги понимают, что это уже слишком. Я всего лишь хотел попрощаться с командиром, а вместо этого – вломился к нему в комнату, полез целоваться, да ещё и раздел догола.

Отодвигаюсь и стараюсь держать взгляд на уровне его лица. Нужно что-то сказать. Извиниться. Объяснить. Блядь, как это можно объяснить?!

И тут – Син делает шаг навстречу, берёт меня за плечи и целует.

Первое мгновение шока сменяется нахлынувшей жадностью, я тоже хватаюсь за него, вжимаю ногти в кожу, впиваюсь в губы, тянусь к языку…

– Ай-ёёё!

Он резко отодвигается, а я возвращаюсь в реальность. Ох, кажется, я слишком увлёкся…

– Бфф! Эт фто такое? – Син крепко зажал губы ладонью, и голос звучит невнятно.

Вот теперь точно – пора бы мне провалиться сквозь пол.

– Извините… Я как-то… Эээ… Всё плохо?

Он ехидно щурится поверх ладони.

– Яжык на мефте, фпафибо!