Идеальный реверс

К утру я настолько обжился в санузле, что в очередной визит и зубы в темноте почистил. А что, неплохо у него тут, удобно – и туалет есть, и доставка… Даже можно было бы вдвоём жить…

***

Утром просыпаюсь вроде нормально, но стоит повести глазами – всё плывёт. Чёртов коньяк ещё не выветрился.

Осторожно кошусь на Сина. Кажется, спит. Во всяком случае, дыхание ровное.

Оглядываю комнату. Хотя я был здесь раньше, но в первый раз вообще стеснялся по сторонам пялиться, а вчера был не в состоянии – хоть бы взгляд на Сине сфокусировать.

Мебель вся прежняя – это ясно, откуда возьмётся другая? – но на этот раз я осматриваю всё внимательнее. Справа, рядом с кроватью, окно и небольшой стол – в прошлый раз здесь были разложены краски и кисточки.

Окно выходит на запад – сейчас солнца не видно, хотя погода ясная.

Слева – дверной проём в прихожую. Дальше, у противоположной стены, параллельно кровати стоит шкаф.

Обстановка спартанская, ничего личного. А, нет, вон на дверце шкафа висит постер с блондинкой, призывно снимающей розовый лифчик.

В моей комнатушке, конечно, таких роскошеств нет – ни шкафа, ни душа, ни окна. Но я всё равно буду по ней скучать.

Взгляд снова примагничивается к Сину. Действительно спит? Удобно, что он лицом к окну лёг, – светло, и отсюда хорошо всё видно. В деталях.

Футболку вчера так и не надел, это мне повезло. Вытянулся на сбившемся покрывале во весь рост – ну да, из-за недостатка места ноги пришлось сунуть под кровать, и я всю ночь боялся на них наступить. Вместо подушки положил голову на руку и уткнулся носом в локоть. Вроде всё тот же хищник, но такой домашний, уютный. И сопит как-то… Какое слово подобрать? Мило? Я невольно улыбаюсь. Идеальный. С одной стороны, хочется защитить его, укрыть от утренней прохлады, а с другой – вцепиться зубами, чтоб не сбежал, содрать штаны и выебать как следует. А потом – зацеловать с головы до ног. И снова выебать, да.

Я раньше Сина видел преимущественно в футболке: там, конечно, ткань тонкая и тело обрисовывает, но всё же это не то. Один раз был без неё, но зато весь в оранжево-чёрной краске. А сейчас можно рассмотреть в подробностях. Вот бы подобраться к нему ближе, провести по рельефу мышц, по каждой линии… А если бы ещё языком… Чёрт, да пусть после этого хоть казнят – плевать, я хочу к нему прикоснуться, поцеловать, лизнуть, накрыть ртом и согреть эти остро торчащие соски – холодно, небось, на полу без футболки-то…

Может, всё же укрыть его чем-нибудь? Только подходящего нет. Разве что моим кителем? Нет, если уж так, у него и собственный должен быть. В шкафу, видимо. Но если я начну тут лазать, Син наверняка проснётся… Подожду немного, я ещё не насмотрелся.

На груди волос нет, но на животе начинается тёмная полоска, завлекательно сбегающая под прикрытие штанов… ткань которых вполне обрисовывает утренний стояк. Приходится аж зубы сжать, чтобы держать себя в руках и не шевелиться. Чёрт, я бы сейчас подержал себя в руках… Хотя лучше бы его, конечно…

Ещё и, как назло, мысли о вчерашнем всё больше заполняют голову, липнут жарко и влажно. Горячая кожа Сина под моими пальцами. Губы. Запах. Неудачно – или удачно? – свалившееся полотенце. Обнажённое тело – просто идеальное – настолько близко. Короткие тёмные волосы на лобке. Так, стоп! Прекращаем эти мысли, иначе я взорвусь. Сначала нужно перебраться из его комнаты в какое-то уединённое место, а уж потом дрочить.

Я знаю, что возбуждение – плохой советчик, оно искажает восприятие, и нельзя поддаваться соблазну… Но ведь я и так упал в глазах Сина ниже некуда, чего терять… К тому же после вчерашнего он по-любому выпрет меня из подразделения, это, наверное, вообще последний раз, когда я его вижу, так что нужно пользоваться моментом. Ну, что он мне сделает? Посмотрит укоризненно? Переживу. Руку сломает? Так уже ломал. Отдаст под трибунал за «оскорбительное лапанье старшего по званию»? Подумаешь! Плевать мне, сам встану и скажу всем генералам: «Признаю вину полностью, идите в жопу». Да вы только посмотрите на это спящее совершенство – как можно его не лапать?! Даже больше, в него нужно вцепиться руками-ногами-зубами, вот пусть прямо так и волокут на трибунал.

Решившись, аккуратно сползаю с кровати на пол, подбираюсь к голой спине и, смутившись на секунду, всё-таки ложусь рядом, прижавшись лицом между лопаток. Тёплый, и сердце стучит размеренно. Мм, я буду скучать по его запаху… Хреново, что с похмелья нюх отшибло, но немного чувствуется. Может, обнять? Ухмыляюсь, представив физиономию капитана в ответ на подобное. Ладно уж, пожалею его, а то ещё психологическую травму нанесу.

Однако не проходит и минуты, как Син вздыхает, просыпаясь, и сонно шевелится. Вот бля!

Одним прыжком я оказываюсь в коридоре и углубляюсь в процесс обувания так сосредоточенно, будто от этого зависит моя жизнь.

Через мгновение из комнаты вылетает Син:

– Эм… Уже уходишь?

– Извините за вчерашнее. Не знаю, что на меня нашло, но это больше не повторится.