Идеальный реверс

На белье темнеет влажный след смазки, и я, не удержавшись, провожу большим пальцем вдоль члена – даже через ткань чувствуется жар кожи. Конечно, я мог бы прямо сейчас стянуть с него трусы и бухнуться на колени, но блин, минета надолго не хватит, а что после этого? Встать и уйти? Такой вариант меня не устраивает.

Нет уж, мне хочется растянуть удовольствие! Для начала просто погладить, обнять, может, даже в шею поцеловать или куда там принято это делать и, конечно, прижаться к бёдрам – как тогда во сне. Наяву ощущение его стояка выносит даже сильнее. Мысль, что Син хочет меня – здесь, так близко, и не отстраняется, – наполняет какими-то неизвестными, но очень приятными эмоциями.

– Секунду, – он допивает кофе. – Слушай, а можно тебя попросить? Язык болит.

Я охотно подставляю шею, и Син слегка царапает кожу зубами. Не вгрызается, как в прошлый раз, а осторожно вылизывает мягким языком – от щекотки вдоль позвоночника пробегают мурашки. Его удовольствие отдаётся в сознании пульсирующим теплом, и меня вдруг накрывает волной другого непривычного чувства – и снова у меня нет слов для этого всего. Хочется гладить его, трепать по волосам, целовать везде, от затылка до пальцев ног. Хочется сделать для него что-нибудь особенное.

Зализав царапину, Син, не открывая глаз, утыкается лбом мне в висок.

Но вообще-то, раз такое дело, я тоже хочу! Так что я провожу пальцами вдоль его позвоночника – Син, действительно, по-кошачьи дёргает лопатками.

– Эй, ты здесь?

– Неа…

– А можно мне?

– Угу…

Он кладёт голову мне на плечо, проводит когтем по своей шее, и я стараюсь – это непривычно, но я стараюсь – быть с ним нежным, как и он со мной. Конечно, странное дело – выражать свою признательность человеку, покусывая его шею и наслаждаясь вкусом крови, но именно это я и делаю. Чтобы он понял, как много значит для меня.

С каждым разом, как я пью его кровь, ощущения всё сильнее. Тогда, в самом начале, это было вкусно и очень приятно, да, но сейчас – гораздо лучше. Кажется, что время остановилось и внутри меня разворачивается бесконечное пространство, в котором вспыхивают звёзды, а то и целые галактики. Они складываются в узоры настолько прекрасные, что, если я смогу охватить внутренним взглядом картину целиком, я просто умру, переполненный счастьем.

Над ухом раздаётся тихий голос:

– На кровать?

Согласно мычу в его шею, и Син тянет меня в сторону. Дойдя до предела удовольствия, почти теряя сознание, я обмякаю в его руках. Чёрт, меня ещё ни разу так не выносило. Может, дело в том, что вчерашний алкоголь не до конца выветрился?

– Только давай потише, ага? – он сам шепчет. – Стены толстые, но всё же.

– Угум.

Дальнейшее воспринимается странно: словно я продолжаю висеть посреди бесконечно прекрасного космоса, но в то же время существую в теле, которое укладывают на кровать и раздевают. Наслаждение от вкуса крови сливается с возбуждением, когда язык Сина проходится по моему животу и уверенно спускается ниже, вылизывает всей поверхностью – словно бы шершавой. Конечно, ведь он тигр… Только лиан вокруг не хватает… А без палки мы на этот раз обойдёмся… Впрочем, вместо палки я могу вставить ему кое-что другое… Да, с удовольствием…

Я нахожу в себе силы двинуть рукой, нащупываю его пальцы, и, словно в ответ, член обхватывает что-то влажно-тёплое, тесное и безумно приятное. То ласкает мягким языком, то легко щекочет, затем крепко сжимает, заставляя стонать и мечтать, чтобы так и продолжалось, но вскоре отпускает, возвращаясь к неторопливым движениям.

Сознание постепенно проясняется, я даже открываю глаза – и обнаруживаю себя в чужой комнате. Нет, я знаю её, это комната капитана. И я – здесь, на его кровати. Кошу глазами вниз: его губы двигаются по моему члену неторопливо, размеренно, временами соскальзывают с головки, оставляя блестящую нитку слюны, чтобы затем с явным удовольствием снова спуститься по всей длине.

Кто бы мне сказал, что капитан Блэйк умеет так отсасывать, – ни в жизни бы не поверил, но факт остаётся фактом: от одного зрелища, как мой член ритмично погружается в его рот, можно кончить без раздумий. Однозначно лучший минет в моей жизни. А впрочем, это же Син, он может делать что угодно, и мне понравится. Главное, чтоб не куснул своими зубищами – так, не думаем о них, смотрим на губы, Син очень аккуратный, – а всё прочее идеально. И если к ощущению тёплого влажного рта добавить зрелище того, как он со смаком меня облизывает и при этом урчит довольно, будто это что-то очень вкусное, – всё, одиннадцать из десяти, минета лучше быть просто не может.

Как всё это возможно? Вчера вечером я был самым несчастным, одиноким и пьяным мутантом в этой галактике, а теперь – посмотрите, где мы оказались.

Однако реальность отрезвляет. В конце концов, я собирался сделать для Сина что-нибудь особенное, а пока только он для меня старается.

Я сжимаю его пальцы и выдыхаю:

– Стой… Подожди…

– Что?

– Такими темпами я скоро кончу.

– Ну и отлично.

– А ты?