Идеальный (СИ)

Прикусывает губу, нагибается, чтобы поднять несчастный прибор... и замирает.

– Прости, Том, – голос у Хемсворта хриплый, он явно успел простудиться под дождем, – я не хотел, чтобы так все получилось. Действительно не хотел.

То, с каким трудом Крис выговаривает эти слова... Хиддлстон насмешливо хмыкает и поднимает, наконец, ложку.

Не хотел... Конечно, не хотел.

Крис мог бы и не извиняться. Потому что ему не за что. Как это объяснить?

Том прекрасно понимает сейчас, что любые слова не разубедят Криса в том, что его вины в произошедшем нет и быть не может.

Атмосфера становится неуютной до такой степени, что Хиддлстону кажется, что он слышит, как на улице отдельные капли дождя, падающие с мутного неба, с плеском приземляются на мокрый асфальт.

Эта картинка встает перед глазами так ярко, что Том невольно зажмуривается, пытаясь вернуть себя в реальность.

– Том... – похоже, Крис воспринял его молчание неправильно, и теперь не понимал, что еще должен сказать, – то, что произошло... Я не должен был приходить, извини, – последние слова он проговаривает решительно, уже разворачиваясь к выходу.

А Тому вдруг становится смешно. Он смотрит на замершего, будто в каком-то ступоре Хемсворта и безуспешно пытается проглотить нелепый смех.

– Я... – выговаривает он, хватая ртом воздух, чтобы позорно не расхохотаться, – я понимаю. Все... отлично понимаю. Ты можешь не извиняться. Тебе не за что. Крис, я ведь...

И его будто накрывает. К глазам подкатывают выжигающие разум слезы. Хочется что-нибудь разбить, сломать... Закричать, наконец...

Но вместо этого Том только отворачивается к окну и судорожно прижимает трясущуюся ладонь к губам, отчаянно надеясь, что со стороны это выглядит не так, как есть на самом деле.

Это истерика? Срыв?

Тихий щелчок извещает о том, что вода в чайнике, наконец, согрелась.

– Чайник вскипел, – словно сквозь вату слышит Том свой собственный невозможно спокойный голос, – садись, Крис.

Хемсворт странно смотрит, но молчит. И Том благодарен ему за это. Потому что уж слишком много холода было сейчас в голосе. Слишком...

– Ты как всегда без света, – вдруг говорит Крис. – Так не любишь его?

– Не люблю, – соглашается Хиддлстон, разливая по чашкам заварку.

Он не знает, что должен отвечать на подобные вопросы. Слишком долго... не общался вот так вот. Один на один. Всегда были камеры, или рамки, удерживающие разговор в деловом стиле. Но теперь... Крис, который смотрит так пристально, полутьма, дождь за окном...

– Я говорил с ним, Том, – в голосе Хемсворта что-то похожее на...

Том зажмуривается, пытаясь уловить интонацию. Но вовремя одергивает себя и вдруг... понимает, что только что сказал Крис.

– С кем? – голос звучит умоляюще. Хиддлстон опять слышит себя словно со стороны.

– Ты знаешь. – Крис обхватывает пальцами чашку и заглядывает внутрь, словно пытаясь увидеть в темной глубине ответы на все свои вопросы и сомнения.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – Том зло сжимает онемевшую вдруг ладонь, – будь добр, изъясняйся точнее.

Грубость никогда не была выходом. Но Хиддлстон просто не знает, что ему сейчас говорить и как поступать. Страх захлестывает с головой. Страх и вина.

Том вдруг четко осознает, что подставил Хемсворта. В тот самый момент, когда обернулся к нему на той злополучной парковке перед театром. И дальше, только дальше затягивал его во тьму. В свой кошмар...

– Я знаю... – Крис говорит непривычно тихо. – Про то, что ты болен... И про твои... – он чуть заминается, видимо подбирая слово, – способности.

– Прости, – дергает плечом Хиддлстон, – я не хотел, чтобы ты во все это вляпался.

Накатывает равнодушие. И Том почему-то очень четко фиксирует эти смены. Этапы безумия. Истерика, раздражение... и, наконец, равнодушие.

Так и должно быть?

– Он сказал, что если ты не согласишься, то умрешь, – Крис продолжает равнодушно и тихо, – у тебя ведь... рак мозга? Неоперабельная опухоль, так он сказал. Они вылечили тебя...

– Я не просил об этом! – резко перебивает его Том, – я никогда не хотел ничего подобного! Лучше бы я умер, поверь.

В ответ Крис делает глоток чая, и опускает голову. И Хиддлстон невежливо растягивает губы в издевательской усмешке. Хочется послать все и всех. Пойти наверх, лечь в постель и отключиться. Просто закрыть глаза и провалиться в сон. Но вместо этого он забирает у Хемсворта пустую чашку и предлагает ему пройти в гостиную. Зачем – Том и сам не знает. Но не выставлять же Криса на улицу?

***

Гостиная у Тома темная и пустая. Тьму разгоняют только неверные отблески от слабо светящегося искусственного камина. Кроме него здесь есть только диван и невысокий стол, на котором аккуратными стопками сложены какие-то папки и пачки листов.

– Зачем ты приехал, Крис? – устало спрашивает Хиддлстон, почти осторожно присаживаясь на край дивана. Словно это не Крис в гостях, а он сам пришел в чужой дом посреди ночи...

Хемсворт молчит, не зная, что ответить. Сказать правду? Вот так вот... вывалить это на Тома в половине четвертого утра?