Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Как мусульмане интерпретировали имперские Положения, касающиеся поземельного вопроса? По мнению советских историков, колониальное правительство стремилось разработать законодательные рамки для создания вотчинного государства[557]; однако данное утверждение имеет идеологическую подоплеку и остается без доказательств[558]. Александр Моррисон предполагает, что российские власти посредством разработки Положений положили конец землевладельческой аристократии, до завоевания владевшей землями с налоговым иммунитетом (милк-и хурр) или имевшей временные земельные налоговые льготы (тархан)[559]. Исследователь со всей убедительностью доказывает, что такие бухарские и кокандские чиновники, как сборщики налогов, с упрочением российской имперской власти в регионе лишились своих привилегий. Однако нам неизвестно о каких-либо крупных беспорядках, инициированных обезземеленной аристократией. Когда проводилась ревизия проекта комиссии графа Игнатьева, данный вопрос вызвал обеспокоенность Военного министерства, так как одна из статей Положения гласила, что российское правительство не признает налоговых привилегий для земель милк-и хурр. По требованию генерал-губернатора фон Кауфмана эта статья была вычеркнута из Положения[560]. Учитывая тот факт, что в нескольких районах Самаркандской области большинство сельскохозяйственных земель имели статус милк-и хурр[561], представляется маловероятным, чтобы слой аристократии, владевший этими землями, мирно воспринял крупномасштабную операцию по конфискации своего имущества. Действительно, аристократы-землевладельцы были готовы защищать свои интересы:

Жители Панчшанбе губернатору. Мы, несчастные и обездоленные, взываем к тебе с надеждой на милость. После завоевания Каттакургана наши старейшины пошли в город поклониться Белому царю. Ты пообещал нам, что наш мулк останется мулком, как и наши вакфы. Теперь наши мулки превратились в амляк, и посему мы, бедные и несчастные, потеряли покой. С надеждой, что ты перенаправишь это прошение губернатору [sic][562].

Из данного прошения каттакурганских аристократов, составленного на чагатайском языке, мы узнаем следующее. Колониальные чиновники уверили землевладельцев, что налоговые привилегии, связанные с землями милк-и хурр и вакфными землями, сохранятся и при российской власти. Вероятно, авторы прошения под амляком понимали земли, подлежащие налогообложению. Именно так передал в русском переводе прошения смысл термина «амляк» переводчик Ибрагимов: «земля, с коей поступает подать в казну»[563].

Несомненно, российские Положения были в целом менее выгодны для владельцев земли милк-и хурр. Более того, некоторые опасались, что статья 255 низведет бывших собственников налогооблагаемых участков (милкдар) до простых арендаторов, подобных крестьянам, работавшим на государственной земле (земле мамлака) при эмирах и ханах[564]. По этому поводу любопытный анекдот приводит Мулла Камал ад-Дин – первый самаркандский правовед, ставший народным судьей при российском правлении[565]. Мулла Камал ад-Дин рассказывает о том, как в попытках вновь занять пост судьи, с которого он был уволен, он несколько раз приходил беседовать с колониальными чиновниками. В одной из бесед камер-юнкер Савинков попросил правоведа дать характеристику существующей поземельной ситуации в Туркестане. Вот что ответил Мулла Камал ад-Дин: