Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Сельское общество в Туркестане представляло собой бюджетную единицу, аналогичную российскому «миру». Сельские общества самостоятельно проводили раскладку поземельной подати, которая рассчитывалась «на основе выборки урожаев с местных земель, умноженной на среднюю рыночную цену выращенной продукции за последние пять лет»[573]. В то время как поземельно-податным устройством руководила русская военно-гражданская администрация, распределение налогов было обязанностью деревенских старейшин. Термин «сельское общество» представлял собой колониальное изобретение, не имевшее аналогий ни в местном языке, ни в юридическом языке народных судов. По этой причине регистрация прав членов сельских обществ на земельные участки осталась в ведении казийских судов[574]. Обмен участками между частными лицами мог происходить не только в пределах одного сельского общества, но и между членами разных обществ. Однако для утверждения права собственности на землю недостаточно было одного акта за подписью и печатью народного судьи. Поправки к Положению об управлении Туркестанского края, принятые в 1900 году, позволили частным лицам выходить из состава сельских обществ, оставляя себе право владения личным участком земли – выделом. Право собственности на выдел закреплялось в документе, называемом «данной на владение»[575]. При этом не наблюдается никакой очевидной связи между правовыми актами, которые оформлялись в народных судах, и данными на владение, которые выдавались членам сельских обществ колониальной администрацией. Эти два типа документов относились к различным бюрократическим жанрам, а оговоренные в них права на землю частично пересекались между собой, что создавало ситуацию хаоса. Местным жителям оставалось только применить свои знания и смекалку, чтобы воспользоваться данной ситуацией в личных интересах.

При российском правлении казии стали на страже земель, прежде принадлежавших Бухарскому эмирату и Кокандскому ханству. Между тем существовали и другие действующие лица, которые стремились воспользоваться слепыми пятнами нового поземельного устройства и завладеть государственными землями. Я надеюсь продемонстрировать, помимо прочего, что местные группы были заинтересованы в доступе к неорошаемым («малодоходным») землям, таким как пастбища (йайлав), и стремились обратить их в свою частную собственность[576].

3.1. Case Study: партнеры по прибыли

Обратимся к показательному случаю. Рассмотрим дело о земельном участке, ранее принадлежавшем казне Бухарского эмирата. Спорный участок представлял собой сто танабов богарной земли (замин-и лалми-кар) в местности Калта-Сай в низине долины в округе (тумане) Шираз Самаркандского уезда. Хотя корни спора восходят к середине 1850-х годов, конфликт обострился лишь после русского завоевания, когда спорная территория перешла в ведение колониальной администрации.

Наиболее ранние источники, относящиеся к данному судебному разбирательству, описывают следующую ситуацию. В марте – апреле 1856 года джамаат (община) Мулла-Кик рода Туяклы подтвердил в шариатском суде округа Шираз свое право пользования родником, находящимся в местности Ляй-Чашма того же округа, для орошения 50 кошей[577] земли. Члены джамаата сделали коллективное заявление, что родник был ими раскопан, вода направлена в оросительные каналы, а земля, окружающая родник, орошена в соответствии с установленными порядками (ба-кадр-и расм-и хвудха). Кроме того, джамаат Мулла-Кик в присутствии казия подтвердил, что заключил с соседним джамаатом Джангал, относящимся к тому же роду Туяклы, соглашение о передаче (таслим) права собственности на родник в местности Узун-Сай в той же низине для орошения 20 кошей земли. В результате сделки джамаат Джангал получал возможность раскапывать родник в Узун-Сае, орошать земли его водой и заниматься определенными видами земледелия (гашт ва зара‘ат). Очевидно, два джамаата провели раздел государственных земель в местности Калта-Сай, поделив при этом между собой два соседних водных источника: первый джамаат получил право пользования родником в Ляй-Чашме, второй распоряжался родником в Узун-Сае. В исламском юридическом документе ясно указывается, что стороны не имели упомянутую землю в частной собственности, но лишь получали в пользование родники и воду для орошения окружающих земель[578].