Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции

Прежде чем достигнуть научного или положительного состояния, в котором она находится или, по крайней мере, должна находиться в настоящее время, политика, как и все отрасли человеческого знания – с той, впрочем, разницей, что она последней завершила свою эволюцию, – прошла через два других фазиса: теологический и метафизический. Доктрина божественного права – это теологический фазис политики, а доктрина общественного договора и верховенства народа – фазис метафизический. Истинно «научная» политика, т. е. находящаяся в положительной стадии, имеет точкой своего отправления следующее очень простое положение: общественный порядок во все моменты развития человеческого рода является «необходимым последствием его организации»[1497].

Что же допускает и чего требует эта организация человеческого рода? Она допускает и требует, чтобы человек воздействовал на природу, «видоизменяя ее в своих выгодах»[1498]. Развитие учреждений рисует историю этого постепенного приспособления средства, т. е. общественного порядка, к цели, т. е. власти над природой. Задача политика состоит, значит, в том, чтобы внимательно наблюдать за коллективным развитием человеческого рода, за пройденным им путем, за промежуточными стадиями, которые он должен был пройти прежде, чем достигнуть конечной стадии. Ряд подобных тщательных наблюдений укажет на возможные еще усовершенствования, на прогресс, мыслимый в настоящем и будущем. Затем останется только благоприятствовать политическим комбинациям, наиболее всего пригодным для того, чтобы ускорить движение общества в направлении, указанном его предшествовавшим развитием[1499].

Понимаемая таким образом, политика становится наукой, и ее вступление в ряды опытных наук составляет моральную революцию, «гораздо более неизбежную, гораздо более назревшую и необходимую, чем все другие революции»[1500], ибо только она одна положит конец тому кризису[1501], который возник вследствие иррациональной попытки метафизиков и деятелей революции установить новый порядок при помощи чисто «критических» принципов, служивших им для разрушения старого порядка. Только она одна может дать обществу «органический» принцип, в котором оно так нуждается[1502]. Ученым, и притом ученым не одной какой-либо страны, но всем «европейским» ученым, принадлежит миссия начертать план работ, необходимых для реорганизации общества[1503]. Эти работы должны заключать в себе: «систему исторических наблюдений над общим движением человеческого духа, предназначенную к тому, чтобы служить положительным базисом политики»; «полную систему положительного воспитания», пригодного для «возрожденного общества»; наконец, «общий план коллективного воздействия, которое цивилизованные люди при современном состоянии всех их познаний могут оказывать на природу, чтобы видоизменить ее в своих выгодах, пользуясь для этой цели всеми своими силами и смотря на социальные комбинации исключительно как на средство для этого»[1504]. В сочинении, которое нас занимает, Конт дает очерк только первого из указанных направлений научной работы.

Каковы же эти «исторические наблюдения над общим движением человеческого духа», столь поучительные, по мнению Конта, для нашего времени? Вот первое из них: социальная организация всегда зависит от состояния цивилизации, а самый ход цивилизации подчинен определенному закону[1505]. Совершенно напрасно было бы поэтому «отыскивать абсолютно наилучшую форму правления, не обращая внимания на состояние цивилизации», или верить «в безграничную власть политических комбинаций», т. е. предполагать, что человеческий род не имеет «собственного импульса» и всегда может «пассивно подчиняться тому импульсу, который захочет ему дать законодатель, вооруженный достаточным авторитетом»[1506]. От этой двойной ошибки страдают как теологическая, так и метафизическая политика; положительная политика не страдает от нее, так как она смотрит и наблюдает, а не фантазирует[1507].

Путем внимательного наблюдения можно заметить, что все разнообразие социальных организаций, существовавшее до сих пор, было лишь модификацией одной системы – «системы военной и теологической», которая была, разумеется, результатом состояния цивилизации, «ее очевидным и неизбежным последствием». Так как промышленность была «в детском состоянии», то общество «должно было смотреть на войну как на цель своей деятельности». Что касается перемен, происшедших с этих отдаленных времен, они точно так же были неизбежными результатами «все возрастающего усиления научного и промышленного элементов»[1508]. Другими словами, «преобладающие общественные силы в конце концов обязательно становятся направляющими»[1509].