Идентификация лукраедки

– Решение вашей проблемы немножко выходит за рамки того, что принятно называть предсказанием. Поэтому мы сделаем так: приезжайте ко мне через две-три недели, к тому времени я, думаю, смогу перебрать все возможные варианты и найду среди них оптимальный. Нынешний ваш визит мы не будем тарифицировать как полноценный: скажем, что это была половинка визита. При сём выражаю непоколебимую уверенность, что на протяжении грядущих двух-трёх недель у вас не возникнет и тени сомнений в вопиющей меритократичности нашей системы, – моя лёгкая ухмылка, сопровождающая эти слова, отражается в его – не менее лёгкой. – Она в любом случае позволит употребить ваши знания и энергию оптимальным для вас и общества образом.

А вообще-то для успеха в системе тебе всего лишь нужно было родиться в правильной семье. И если б ты так и сделал, ты бы ко мне не пришёл – по крайней мере, с такими вопросами. Система – работай она более или менее сносно – сумела бы подобрать даже парвеню вроде тебя такое местечко, где ты был бы для неё безвреден – как минимум, – а то ещё и полезен. Но лукраедки, принимающие в системе решения, скорее менее, чем более, сносны, и поэтому скорее склонны, чем не склонны, к просчётам, ошибкам и оплошностям, – всё это копится, переплетается и сливается в новообразования. В одной из таких кист ты скорее всего и застрянешь со своим провенансом, просто потому что всем, кроме меня, конечно, будет не до тебя.

Удивительно, но не убавилось и эмиссаров от разнокалиберных центров силы.

Этому вот привычнее в образе доброго дяденьки-лукраедки, который зачем-то решил вселить в меня надежду на моё светлое будущее.

«А вдруг?»

– Что вдруг?

«Вдруг вы окажете Родине неоценимую услугу?»

В смысле: и тогда в качестве ответной любезности Родина дарует мне свободу – ну или какой-то из её заменителей.

– Неоценимую? Ну, значит, она её по обыкновению не оценит.

А вот этот лукраедка – злой. Он опускает меня туда, откуда добрый чуть было не вытащил: «Кто бы тебе чего ни обещал, никто тебя за периметр не отпустит. Ты будешь сидеть в клетке до конца своих дней, но клетки бывают разными. Мы предлагаем тебе клетку реально с золотыми прутьями и кормушкой. Так что думай».

А что, интересно, изменится от моего мыслительного процесса, простимулированного таким духоподъёмным оффером? Мне, между прочим, выпало счастье знакомства с тремя истинными богатырями, и на посулы от лукавого я клевать не намерен.

А эта лукраедка способна увенчать собой почти любое лукраедочье ассорти. Это очень важная лукраедка, поэтому назовём её Лукраедкой Пятым! Ух ты, оно даже важнее, чем Лукраедка Четвёртый?! Важнее, потому что Лукраедка Четвёртый прямо-таки лебезит перед ним: «Семён Сергеич, вот сюда, Семён Сергеич, позвольте!»

А у меня так давно не было женщин, что я готов прям трахнуть кого- или что-угодно, особенно же Лукраедку Пятого: чем лукраедка важнее, тем, естественно, она соблазнительнее. Почуяв, должно быть, всю первобытную мощь моей похоти, сиятельный гость вопрошает:

«Чем вы его тут кормите? Брома ему добавлять не забывайте!»

А интересно, что они ещё мне тут скармливают, кроме брома? Польская Милиция, давай-ка, проведи-ка расследование на подсказанную с невообразимого верха тему! Не удивлюсь, если ты обнаружишь какие-нибудь отвары из мухоморов!

А мы и не напрашивались на подобную регулярность

Лукраедка Первый нависает надо мной всей своей прокуренной тушей.

«Повадилась эта твоя к тебе. Но ты не дрейфь, не выдадим», – говорит он и так хорошо, по-доброму, улыбается.

Ну хоть ты, лукраедка, её моей признал.

Ничто так точно не характеризует мужчину, как его женщина. Или его женщины. Но у меня всего одна женщина, так уж получилось, да и та – давно уже не моя. Или всё же моя? Ну что можно сказать, глядя на тебя, о твоём муже – да ничего! А обо мне? А обо мне-то как раз уже кое-что сказать можно. И что же именно? А вот что.

Во-первых, у меня есть вкус. Иметь такую женщину и не иметь вкуса нельзя.

Во-вторых, у меня есть деньги. Одеть такую женщину без энного количества денег… Уж лучше её тогда вовсе не одевать.

А в-третьих…

«Привет».

Пустое «здравствуй» на «привет» ты неслучайно заменила? И я тоже заменю неслучайно.

– Привет-привет. Ну и как, я угодил твоему господину?

«Не знаю, он мне не говорил».

Значит, угодил. Если б не угодил, ты бы об этом, думаю, первой узнала!

– Будем считать, угодил. Да?

«Да».

Могла бы и попространней ответить. Я прямо затерялся в догадках – причём одна приятнее другой, – что привело тебя вновь к моему скромному, хоть и гостеприимному очагу? О ты, бывшая эманацией эгоизма, и волоском не шевелившая ранее, если это было нужно не тебе, а кому-то другому! Что вдруг случилось с тобой, что снова занесло тебя в мой нынешний – такой неуютный – мир? Прониклась? Но чем ты могла проникнуться? Где-то на периферии твоих интересов затесалась мини-проблемка? Некто, кого ты до конца не забыла, оказался в критической ситуации? Ну так помоги мне отсюда выпорхнуть – и плюхайся обратно в свою уютную заводь.