Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь

Когда Конгресс принял Акт национальной безопасности (1947 г.), учредивший ЦРУ, в стенах его царило общее согласие относительно того, что страна нуждается в центральной разведывательной системе для сбора и оценки информации. Жестокая бесцеремонность политических методов Сталина (в 1946 и 1947 годах), при помощи которых он навязывал свой контроль странам Центральной Европы, одновременно оказывая военное давление на Иран, Турцию и Грецию, определяла лицо послевоенного периода и создала такие понятия, как «железный занавес» и «холодная война». В той атмосфере понимание, что мы нуждаемся в эффективной разведке, дабы предотвратить повторение Перл-Харбора, было велико. И мало кто заботился о создании механизма контроля над деятельностью разведки.

В той ситуации (как и позже — от корейской войны до кубинского ракетного кризиса в 1962 году) ЦРУ стало весомой частью американского правящего аппарата, при том, что общественность мало знала о деятельности Управления. Большинство американцев, включая конгрессменов, имели довольно смутное представление о том, чем, собственно говоря, должны заниматься разведывательные агентства, и мало кто изъявлял желание махнуть рукой на свое право располагать детальной информацией об этой части нашей системы национальной безопасности.

Многие конгрессмены считали, что ЦРУ и другие разведывательные агентства заслуживают уникальной степени свободы от всякого рода ограничительного надзора из-за того, что работа их, чтобы быть успешной, должна делаться втайне.

Кроме того, у многих понятие разведки ассоциировалось с понятием войны (реальной или «холодной»), во время которой власть президента как главнокомандующего имеет первостепенное значение для интересов государства.

Тем не менее (согласно принципу разделения власти в открытом обществе) со временем выработалась система надзора за деятельностью ЦРУ со стороны Конгресса. Конституция дарует Конгрессу право облагать население налогом на предмет ассигнования мер, необходимых для «обороны и общего благосостояния Соединенных Штатов Америки». С самого начала ЦРУ нужны были деньги для жалованья сотрудникам и на покрытие расходов, связанных со сложным делом сбора информации и координации деятельности всех агентств. Плюс к этому — по мере роста международной напряженности — возрастала активность ЦРУ за рубежом в сфере шпионажа, контршпионажа и тайных политических операций, что обходились весьма недешево в денежном выражении. По всем этим вопросам надо было консультироваться с Конгрессом как источником финансирования, и такие консультации, действительно, имели место. Так что с самого начала Конгрессом было признано право осуществлять надзор за деятельностью ЦРУ в формах и объеме, определяемых самим Конгрессом. В частности, Конгресс разработал процедуру, в рамках которой ЦРУ информировало его о своих операциях. Такого рода брифинги ЦРУ проводило, чтобы поставить Конгресс в известность о своих планах и расположить его к ассигнованию средств на те или иные акции. До прихода к власти никсоновской администрации, не было случая, что ЦРУ скрыло какую-то информацию, относительно которой было сделано затребование от членов подкомитетов Конгресса, уполномоченных надзирать за деятельностью Управления.

Было решено, что ЦРУ с его правилами секретности и строгой дисциплины, по природе своей скорее военное ведомство, нежели обычное правительственное учреждение, и потому ответственность за законодательство, относящееся исключительно к функционированию ЦРУ, была возложена на комитеты вооруженных сил в сенате и палате представителей. Кроме того, было решено, что специальные подкомитеты комитетов по ассигнованиям обеих палат Конгресса должны располагать информацией о том, на какие цели отпускаются средства, за которые голосует Конгресс.

Но при комитетах вооруженных сил и ассигнований существовало очень небольшое число подкомитетов, устраивавших что-то вроде слушаний по поводу разведывательных программ, — если таковые устраивались, то они были закрытыми, причем ответственность за сохранение в секрете отчетов о таких слушаниях лежала скорее на ЦРУ, чем на самих подкомитетах. В течение многих лет атмосфера таких слушаний была неформальной и доверительной. Показательно. что вся эта процедура обычно называлась не слушаниями. а брифингами, в ходе которых ЦРУ информировало подкомитеты о своей деятельности. Вообще, тогда Конгресс был более заинтересован в том, чтобы что-то узнать об операциях ЦРУ, а не в том, чтобы наложить на него те или иные ограничения.