Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

Что же касается остальных литературоведов – членов ССП, то они приняли активное участие в формировании нового правления. В. Н. Орлов, штатный сотрудник Пушкинского Дома, предложил кандидатуру Л. А. Плоткина, которому и без того хватало общественной нагрузки:

«МЕЙЛАХ: Мне кажется, что т. Плоткин настолько занят работой в трех местах: он – заместитель директора Института литературы, профессор университета и ученый секретарь, так что едва ли сможет активно работать в правлении и только из этого предположения, я предлагаю снять его кандидатуру.

ОРЛОВ: Отвод был сделан прежде, чем было сказано “да”. Я выдвинул кандидатуру т. Плоткина, потому что, к сведению всех литературных критиков, вопросы литературной теории в будущей жизни Союза будут занимать такое место и значение, что необходимо обеспечить в составе правления товарища, который бы мог нести на себе эту работу. В том списке, который был оглашен, за исключением т. Плоткина, я таких не вижу.

МЕЙЛАХ: Я должен вскрыть один секрет: когда т. Плоткин узнал, что его хотят выдвинуть, он просил меня сделать это заявление.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ [П. И. Капица]: Есть два предложения: одно – оставить в списке, другое – снять. Кто за то чтобы оставить? Кто за то, чтобы снять? (Кандидатура снимается)»[1425].

Профессор М. К. Азадовский поддержал кандидатуру своей коллеги по фольклористике, детской писательницы И. В. Карнауховой, благодаря чему она была избрана в состав Правления:

«Надо сказать, что т. Карнаухова занимает заметное место в числе детских писателей. Кроме того, она дала целый ряд удачных и интересных книжек по фольклору, которые очень значительны и интересны с научной точки зрения, с точки зрения фольклора. Такова ее книжка “Сказки бабушки Арины”. Не хочу задерживать вас, но надо сказать, что т. Карнаухова пользуется большим уважением не только в среде детских писателей, но и в среде фольклористов»[1426].

Заключительным и наиболее торжественным моментом этого двухдневного общего собрания стало традиционное для подобных мероприятий принятие послания товарищу Сталину, текст которого был зачитан В. П. Друзиным. Кроме прочего, ленинградские писатели давали обещание вождю: