Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

Пытаясь углядеть истоки «ленинградского дела» в этой сцене, некоторые историки пишут: «Через два с половиной года Сталин будет уже полностью уверен, что “ленинградцы” – опаснейшие “заговорщики”, но естественно видеть зарождение этой уверенности в описанной сцене»[279]. На наш взгляд, подобные предположения – плоды фантазии.

Вернувшись к ходу самого заседания Оргбюро, любопытно сравнить параллельные места стенограммы ЦК с другими источниками, освещающими события того памятного заседания. Реплики Маленкова не кажутся столь «зловещими», а лишь доносят до нас то огромное внутреннее желание Маленкова участвовать со знанием дела в идущем обсуждении и, где возможно, вставить к месту реплику. Но еще важнее, что приведенное ниже сопоставление окончательно лишает стенограмму ЦК неприкосновенного статуса – уж очень очевидны сделанные стенографистками изъятия и сглаживания.

Приведем еще один сюжет из заседания Оргбюро ЦК 9 августа 1946 г. – выступление секретаря ЛГК по пропаганде И. М. Широкова:

В контексте подозрений о будущем «ленинградском деле» намного более угрожающе звучит записанная Левоневским реплика самого Сталина: «Это что, журнал ленинградский или Союза писателей? Если ленинградский, то Ленинград имеет свой голос».

Конспект Левоневского позволяет также идентифицировать Маленкова как автора анонимной реплики – «голос», – смысл которой был в упреке обкому и горкому, ответственным за издание «Ленинградской правды»:

Кроме явного несоответствия стенограммы ЦК реальному положению вещей, важен еще один момент, который описан Капицей:

«Кто же у нас возглавит “Звезду”? Тут Иосиф Виссарионович полистал какие-то бумажки на столе и, взглянув на одну, сказал:

– Ленинградский горком рекомендует… ‹…›

Тут к Иосифу Виссарионовичу склонился Жданов и что-то шепнул. Сталин приподнял брови, как бы что-то соображая, и вместо председательствующего сказал:

– Сделаем на пять минут перекур!

Вместе со Ждановым они ушли в соседнее помещение, а мы направились покурить в фойе. ‹…›

Как я узнал позже от заместителя начальника Управления пропаганды ЦК Еголина, Жданов, выйдя в перерыве в другую комнату, сказал:

– Иосиф Виссарионович, на секретариате решено Саянова освободить.

Сталин, словно сдаваясь секретарям, приподнял обе руки и ответил: “Подчиняюсь большинству”, – хотя это не часто с ним случалось»[280].

В этом рассказе есть два важных обстоятельства, на которые хотелось бы обратить внимание. Во-первых, вопрос о кандидатах на должность редактора «Звезды» уже обсуждался ранее, и сотрудники Ленинградского горкома привезли с собой «объективки» либо передали их в ЦК ранее.

Второе – более важное – что накануне[281] состоялось заседание Секретариата ЦК, где обсуждался вопрос о литературных журналах. Это вполне логично, поскольку практически все решения, рассматриваемые на заседаниях Оргбюро и Политбюро, должны были предварительно проходить через Секретариат ЦК; еще 2 августа 1946 г. Политбюро ЦК приняло постановление о функциях Секретариата:

«Установить, что Секретариат ЦК ВКП(б) является постоянно действующим рабочим органом ЦК. Главной задачей Секретариата ЦК является подготовка вопросов, подлежащих рассмотрению Оргбюро, и проверка решений Политбюро и Оргбюро ЦК. Секретариат определяет повестку дня Оргбюро и предварительно рассматривает проекты решений по вопросам, вносимым на рассмотрение Оргбюро. ‹…› В соответствии с изложенным характером работы Секретариат не имеет регулярных заседаний и собирается по мере необходимости»[282].