Идеология русской государственности. Континент Россия

Восстание Спартака ни к чему, кроме необходимости его как можно более жестоко подавить, римские власти не подтолкнуло и подтолкнуть не могло. И никто больше не решился его повторить. В России всего лишь за сто лет произошли две крупнейшие «крестьянские войны» (Разина и Пугачева), главным мотивом которых было упразднение крепостного состояния крестьянства. А после жестокого подавления каждой из них не только казнили предводителей, но и меняли что-то к лучшему в условиях жизни крестьян. Пусть не всех (земли добавили только государственным крестьянам), пусть не радикально, но меняли. И произвол помещиков тоже старались ограничить. Но главное, рождались замыслы более решительных реформ.

Показательно, что слово «раб» тогда-то и стало нами, русскими, применяться в отношении крепостных. Это словоупотребление было фигуральным, смысловой центр его помещался в пространстве этики, а не права. Это было самообвинение, признание моральной ущербности существующего порядка вещей. Нельзя торговать людьми, нельзя их насиловать. Вот о чём шла речь. «Рабство» в русском обществе никогда не было предметом самодовольной гордости, а «рабы» не считались общественным богатством, как в древнеримской и американской цивилизациях.

Будь русские крестьяне доподлинно рабами, они не могли бы по собственной воле объединиться со своими «хозяевами». Рабы не стали бы воевать в народном ополчении, восстанавливать государство и власть, как это было в 1612-м, не были бы партизанами, как в 1812-м. Рабы бы просто сбежали. И русская элита, русское дворянство видели, чувствовали и ценили в крестьянине русского человека.

Родина

М. Ю. Лермонтов

Люблю отчизну я, но странною любовью!

Не победит её рассудок мой.

Ни слава, купленная кровью,

Ни полный гордого доверия покой,

Ни темной старины заветные преданья

Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

Но я люблю – за что, не знаю сам —

Её степей холодное молчанье,

Её лесов безбрежных колыханье,

Разливы рек её, подобные морям;

Проселочным путём люблю скакать в телеге

И, взором медленным пронзая ночи тень,

Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,

Дрожащие огни печальных деревень;

Люблю дымок спалённой жнивы,

В степи ночующий обоз

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз.

С отрадой, многим незнакомой,

Я вижу полное гумно,

Избу, покрытую соломой,

С резными ставнями окно;

И в праздник, вечером росистым,

Смотреть до полночи готов

На пляску с топаньем и свистом

Под говор пьяных мужичков.

II.2.7.2. Насколько и почему царь зависел от помещиков? Возможен ли был народный царь? На чём и на ком действительно стояло самодержавие?

«Крепость» крестьянина за землёй имеет естественные глубокие корни – и не просто исторического, а эволюционного масштаба, восходящего к истокам цивилизации. Осёдлость крестьянина определяется сельскохозяйственной технологией и культурой. Обработанная земля, освоенная селитьбой, становится основной ценностью. Тогда-то и возникает государство, защищающее её. И за это крестьянин не может не быть должен государству. Зачем крестьянину менять место жительства и пашни? Если плоха земля. Или невыносима местная власть. Право сделать это раз в году на Юрьев день (на самом деле это не один день, а короткий период) разумно и оправданно – сельскохозяйственный цикл должен быть завершён. Тут никакого «рабства» ещё нет. А произвол и злоупотребление властью имеют место во всех социальных системах во все времена.