Идеология русской государственности. Континент Россия

Доллар «обеспечен» спекуляцией на себе самом. Финансовый мировой капитал извлекает сверхприбыли, не рискуя (отдельные банкротства финансовых организаций не в счёт, но и они предотвращаются и покрываются за счёт бюджетов, то есть самодеятельного хозяйства). Отсутствие риска объясняется тем, что финансы – главная инфраструктура экономики. Но тогда и финансовая прибыль должна быть минимальной и находиться под государственным контролем, поскольку не должно быть инфраструктур вне юрисдикций, а мировые инфраструктуры должны быть контролируемы международным правом (в форме, аналогичной морскому праву). Сегодняшняя финансовая инфраструктура имеет мировой масштаб, не подчиняется никакой юрисдикции и переносит все риски в национальные экономики и на своих пользователей. Чем-то она должна покупать их лояльность при таких несправедливых условиях использования денег. Средство завоевания доверия – кредит, неизбежно ставший из инвестиционного потребительским, риск которого несёт на себе должник, не имея никакого реального сценария его возврата по определению, поскольку потребление – конец всякого экономического цикла, у него нет будущего.

Доверие к финансовой системе в таком масштабе невозможно без поддержки веры. И вера тут напрямую связана с риском и отношением к нему. Финансовая вера рождалась в Новое время, когда предприниматели обнаружили, что могут массово обогащаться. То ли без особой помощи божественного начала – отсюда атеизм, обожествляющий научное знание и его субъекта, то ли за счёт особой избранности, предполагающей их прямой, в обход церкви, контакт с богом, – отсюда протестантизм, который М. Вебер считал источником капитализма, поставив телегу впереди лошади. Современное долларовое (со всеми производными валютами) денежное обращение прямо обосновано (обеспечено) либерально-демократической верой в то, что любой индивид является носителем доходного риска, что он – гений, то есть источник экономического блага. Практически это выражается в его экономическом статусе потребителя, поскольку рог научного изобилия должен производить все блага сам по себе. Однако такая модель, в пределе ничем не отличающаяся от Марксова коммунизма, не предполагает денег. Капиталистическая финансовая система не умеет распределять избыточный, а потому обесценившийся промышленный продукт. Она вынуждена придавать ему фиктивную цену, что выражается в избыточной эмиссии, которую приходится извлекать через сверхприбыли или сжигать в масштабных банкротствах, военных убытках (как победившей, так и побеждённой стороны) и т. п. Это и обнаруживает, что обеспечивающая доллар вера в рядового массового индивида беспочвенна, ибо он на деле несостоятелен, так как система не рассматривает его как производителя и даже не допускает для него подобного статуса. А крушение веры влечет за собой падение самого доллара.