Идеология русской государственности. Континент Россия

Однако у России нет цели наступательно двигать свои границы. Те, кто осознанно не хочет быть русским (даже говоря по-русски), кто сделал иной исторический и цивилизационный выбор, должны прожить определённую этим выбором судьбу и узнать, что он означает на самом деле, на собственном опыте испытать ответственность за сделанное. И уж точно нам не нужны среди нас враги и предатели. Мы, конечно, не будем покупать лояльность антирусского и антироссийского окружения экономическими бонусами и преференциями – это и невыгодно, и бессмысленно. Но Россия предоставит рано или поздно гражданство и защиту всем, кто себя причисляет к русской цивилизационной идентичности и имеет для этого основания в истории своей семьи. Очень многие потомки граждан СССР и царской России вернутся в современное гражданство России. Начало этому процессу уже положено. И Россия не позволит убивать русских за пределами своих границ, какими бы соображениями ни прикрывались государства-убийцы.

Федеративная форма современного российского государства не должна вводить в заблуждение относительно её устойчивости и постоянства как целого, глубины интеграции. Глубина, устойчивость и постоянство высоки. Подчеркнём ещё раз: какая-либо аналогия между СССР и Российской Федерацией в этом отношении полностью отсутствует. Российская Федерация объединена не надгосударственной политической волей, а общностью исторической судьбы и единством имперского пространства. Она не уникальна в этом отношении – таковы же федеративные общности США, Индии, Бразилии, Аргентины, Мексики, Швейцарии, Германии. И напротив, старательно считающая себя унитарной Италия – гораздо менее крепкое и целостное государство. Россия вышла из испытаний XX века, утратив заколебавшиеся и усомнившиеся окраины, но тем самым определив устойчивое и единое ядро, из которого даже в момент его наибольшей слабости и несамостоятельности не удалось выдрать с кровью чеченский народ, несмотря на все предпринятые извне террористические усилия.

Именно эта ядерная территория и её народы – основа государства Путина, именно её население не сомневается в целесообразности своего единства, а потому она способна генерировать доверие к власти, невозможное для кризисных «демократий», разделённых на почти в открытую враждующие группы и заведомо не доверяющих никакой общей администрации. Этот ресурс единства и доверия, заново исторически оформленный путинским государством, мы и должны охранять и сохранять. Разумеется, о подобном единстве не приходится говорить в отношении Европейского Союза, построенного теперь (в отличие от периода своего зарождения) не на общей судьбе и взаимном доверии между народами, а на формально-бюрократических процедурах. Так называемые «общие европейские ценности» уравновесить этого не могут, будучи сугубо имитационной конструкцией, находящейся под большим историческим вопросом. К России, давно объединившейся на иных исторических и цивилизационных основаниях, они вообще отношения не имеют и сближению России и Европы вряд ли способны помочь.

При этом фактическое неравенство европейских народов нарастает, и факт эксплуатации одних другими становится всё более очевидным для всех. Так теперь работает конструкция ЕС, перегруженная принудительно вовлечёнными в неё младоевропейцами. Поэтому они по любому поводу ищут возможности получить какие-то бонусы непосредственно от США. В ситуации, когда США всё настойчивее требуют от европейцев уплаты всё большей ренты за всё более странное «обеспечение безопасности», следует серьёзнее отнестись к перспективе критической нестабильности европейского объединения, по отношению к которому историческая Россия будет демонстрировать всё больше признаваемых и привлекательных преимуществ.