Иди на мой голос

– Когда Империя в опасности? – Сыщик наконец улыбнулся. – Нет мне прощения.

Я все никак не могла привыкнуть. Это было дикое, почти сумасшедшее ощущение – чувствовать его так близко, не слышать ядовитых замечаний, не видеть колкого взгляда, скрытого сейчас опущенными ресницами. Такие минуты были редкими – проснувшись окончательно, Нельсон снова становился человеком, которому без малейшего сожаления можно пустить пулю в лоб. Но сейчас его ладони осторожно скользили по спине, губы прикасались к коже. Я зажмурилась, подаваясь вперед, привставая на носки. Было спокойно. Хотелось прижаться и расслабиться. И забыть о…

– Братец! – В дверь застучали. – Я понимаю, что вы заняты. Но может, вы помните, что собрались сегодня в какой-то клуб?

Нельсон обернулся. Я, вздохнув, отпихнула его и крикнула:

– Мы идем!

* * *

На кухне Пэтти-Энн смерила нас особенно ехидным взглядом.

– Я прямо чувствую себя лишней в этом доме.

– Правильное чувство, – невозмутимо отозвался Нельсон, наливая себе чай.

Пэтти с хрустом разломила пополам тост. Лицо при этом было такое, будто она мысленно ломала Падальщику хребет. За этой родней можно было наблюдать бесконечно.

– Не хочешь с нами? – пытаясь разрядить обстановку, предложила я.

– Знаете, – медленно протянула Пэтти, размешивая длинной серебряной ложечкой сахар, – мне дали понять, что в Лондоне меня могут пристрелить даже в таком милом месте, как кондитерская. Так неужели вы думаете, что меня прельстит заведение с располагающим названием «Последний вздох»?

– Здравый довод, – кивнул Герберт. – Не люблю таскать с собой балласт.

Под окрик «Сам ты балласт!» он бросил рассеянный взгляд в окно, развернул газету и углубился в чтение. Я опять повернулась к Пэтти-Энн.

– Не пробовала связаться с Артуром? Я хотела бы узнать, как идет перевод.

– В последние дни не могу дозвониться ему. Он собирался куда-нибудь?

– Не говорил, – покачала головой я. – А этот его Джек? Не приносил записок?

– Ничего не было, – вздохнула Пэтти.

Я невольно забеспокоилась. Куда мог внезапно пропасть Артур, да еще с такой сомнительной вещью, как дневник? А вот Нельсон, косящийся на нас поверх газеты, выглядел совершенно спокойным. Я хмуро поинтересовалась:

– Ты ведь не скрыл бы от нас, если бы знал, куда делся Артур?

– У меня есть мысль, – неопределенно ответил сыщик. – Пока волноваться не о чем.

Он явно не собирался ничего рассказывать. Пэтти сердито засопела.

– Какой ты черствый! Вы же друзья! А что если его похитили?

– Зачем? – Нельсон поднял брови. – Да и похитить Артура – не такое легкое дело.

Пэтти продолжала сопеть. Я допила кофе и отставила чашку в сторону.

– И все-таки, Нельсон. Давай на обратном пути зайдем к Джеку в ночлежку. Если Артура нет, он должен прохлаждаться там.

– Или на любой улице. – Падальщик пожал плечами, но, встретив разом два злых взгляда, лишь закатил глаза. – Хорошо. Посетим на обратном пути это привлекательное место. А сейчас я посоветовал бы сменить наряд на что-то, в чем можно выйти на улицу.

– Врешь, братец, – влезла Пэтти. – Я-то знаю, что ты хочешь противоположного. А что вы на меня так смотрите? Молчу-молчу…

«…Наш недолгий приют – умирающая и вечная Сиятельная. Город, куда так легко сбежать и так трудно вернуться. Особенно когда каждая улица здесь исхожена тобою прошлым, полузабыта тобою настоящим и вряд ли встретится тебе будущему. Покидая этот город шестнадцатилетним, в обществе маэстро, в сонме робких надежд и влюбленности в загадочную Вену, я думал, что мне уже не вернуться. И все же я здесь.

В городе карнавал. В городе строят воздушные суда две отважных девушки, имена которых скоро войдут в легенды. Город будто разом постарел и помолодел с нашей последней встречи. Я смотрю на него новыми глазами.