Идиллія Благо Лотоса [Идиллия Белого Лотоса]

Думаю, что пролежалъ такъ нсколько часовъ. Я не смлъ встать, не смлъ произвести ни малйшаго шума. Мн не къ кому было апеллировать, кром какъ къ безжалостнымъ голубымъ глазамъ жреца Агмахда; и я лежалъ на своемъ лож, плотно зажмуривъ глаза, не смя разглядывать своей тюрьмы, молясь только объ одномъ, чтобы никогда не настала ночь. Пока была лишь ранняя пора дня, — въ этомъ я былъ увренъ, хотя и не зналъ, сколько времени провелъ въ саду съ Себуа — солнце стояло высоко на неб, и свтъ его лился въ мою келью черезъ широкое окно. На это я обратилъ вниманіе только тогда, когда, по прошествіи долгаго времени, я вдругъ обернулся и съ безпокойствомъ оглядлъ комнату: мн почудилось, что въ ней кто-то есть. Но никого не было, разв кто-нибудь спрятался за занавси. Нтъ, я былъ одинъ. Я успокоился и взглянулъ вверхъ, на окно, которое яркій солнечный свтъ превратилъ въ нчто великолпное. И тутъ только я ясно сталъ сознавать, что есть еще въ мір солнце, и что самъ я, несмотря на недавніе ужасы, пережитые мной, — небольше, какъ мальчикъ, и притомъ большой любитель солнечнаго сіянія.

Свтъ въ окн все сильне привлекалъ меня, и мн, наконецъ, захотлось взобраться на окно и выглянуть изъ него. Я не могу теперь отдать себ отчета во внезапномъ порыв, возбудившемъ во мн такое страстное желаніе привести въ исполненіе задуманную затю, какъ не могу объяснить происхожденія пытливыхъ и упорно приводимыхъ въ исполненіе замысловъ, возникаюшихъ въ мозгу большинства мальчиковъ. Какъ-бы то ни было, я всталъ; теперь, когда у меня было въ виду ребяческое предпріятіе, достаточно соблазнительное, чтобы поглотить все мое вниманіе, я отбросилъ всякій страхъ передъ окружавшею меня таинственностью. Стна была совершенно гладкая; но я сообразилъ, что, стоя на стол, находившемся какъ разъ подъ окномъ, мн можно будетъ достать руками до подоконника, а на нихъ уже подняться настолько, чтобы выглянуть изъ окна. Я вскарабкался на столъ; но все-таки едва касался подоконника вытянутыми руками. Вроятно, эта часть моей зати въ особенности и привлекала меня, потому что кром храмоваго сада я ничего не ожидалъ увидть. Въ томъ, что представилось моимъ взорамъ не было ничего поразительнаго, но этого было достаточно, чтобы умрить мое удовольствіе. Сада здсь не было, окно выходило на небольшой квадратный участокъ земли, окруженный высокими, блыми стнами, очевидно, не вншними, а внутренними, такъ какъ он были совершенно гладки, безъ всякихъ украшеній; со всхъ сторонъ виднлись крыши и колонны, изъ чего я заключилъ, что этотъ клочекъ земли находится въ самомъ центр огромныхъ зданій. Кругомъ не было слдовъ другихъ оконъ, кром моего.

Въ это время послышался слабый шумъ въ комнат. Я быстро опустился на столъ и въ сильномъ смущеніи оглядлъ комнату. Звукъ, казалось, исходилъ изъ-за тяжелой занавси, на половину закрывавшей одну изъ стнъ. Я стоялъ, затаивъ дыханіе; несмотря на то, что былъ только полдень, и солнце ярко сіяло, меня все-же взяла оторопь при мысли о томъ, что можетъ произойти нчто ужасное. Мн не приходило на умъ, что въ комнат могъ быть другой входъ, кром того, черезъ который я самъ вошелъ, а потому и не смлъ разсчитывать на присутствіе реальнаго существа. Однако, опасенія мои скоро разсялись: занавсь была нсколько отброшена въ сторону, и послушникъ въ черномъ одяніи, крадучись, вышелъ изъ-за ея прикрытія. Я никогда еще не встрчался съ съ нимъ, и манеры его удивили меня, хотя я не испугался, такъ какъ онъ держалъ въ рук великолпный экземпляръ царственнаго благо лотоса. Я соскочилъ со стола и бросился къ нему, не спуская глазъ съ цвтка: когда я очутился около него, онъ проговорилъ очень тихо, скороговоркой:

— Этотъ цвтокъ посылаетъ теб Себуа. Лелй его, но пусть никто изъ жрецовъ не увидитъ его, и онъ поможетъ теб въ минуту опасности. Себуа настоятельно проситъ, чтобы ты всегда помнилъ все, что онъ говорилъ теб, и чтобы ты прежде всего полагался на свою любовь къ истинно-прекрасному и на свои врожденныя симпатіи и антипатіи. Вотъ его порученіе, — продолжалъ онъ, направляясь назадъ къ занавси. — Я рискую жизнью, чтобы угодить Себуа. Смотри, никогда не подходи къ этой двери и не показывай вида, что знаешь о ней; она ведетъ въ частные покои высшаго жреца Агмахда, въ которые никто не сметъ проникнуть подъ страхомъ страшнаго наказанія.

— А какъ-же ты-то пробрался черезъ нихъ? — спросилъ я, сильно заинтересованный происшествіемъ.

— Вс жрецы заняты утренними церемоніями, и мн удалось ускользнуть незамтно.

— Скажи мн, вскрикнулъ я въ ту минуту, когда онъ поспшно переступалъ порогъ двери, пытаясь удержать его: — почему Себуа не пришелъ самъ?

— Ему нельзя: строго слдятъ за тмъ, чтобы онъ не сдлалъ попытки добраться до тебя.

— Но почему же это? — вскричалъ я, охваченный страхомъ и удивленіемъ.

— Не знаю, — отвтилъ послушникъ, вырывая край своей одежды изъ моей руки. — Помни мои слова.