Идиллія Благо Лотоса [Идиллия Белого Лотоса]

Вдругъ, я увидлъ, что кто-то вошелъ въ комнату; собственно говоря, не вошелъ, а скоре, казалось, выступилъ изъ тни. Я лежалъ, какъ теперь замтилъ, на лож, въ томъ самомъ поко, куда привелъ меня наканун Агмахдъ. Я плохо соображалъ, какъ и въ какомъ мст провелъ мрачные часы ночи, но ясно чувствовалъ, что сюда-то обратно онъ, а не кто другой, принесъ меня на своихъ рукахъ. Я былъ доволенъ тмъ, что снова очутился въ своей комнат, и еще больше обрадовался, когда увидлъ приближавшагося ко мн ребенка. То была двочка; она казалась моложе меня и была ясна, какъ солнечное сіяніе. Подойдя ко мн, она остановилась, и я протянулъ ей руку.

— Дай мн цвтокъ — произнесла она.

Я колебался: обладаніе цвткомъ доставляло мн столько счастья; но я не могъ отказать ей: она улыбалась, а до сихъ поръ никто еще въ храм не подарилъ меня улыбкой, и я отдалъ ей свой цвтокъ.

— Ахъ! воскликнула она: — на его листьяхъ — вода! — и бросила его съ отвращеніемъ. Я разсердился и быстро соскочилъ съ своего ложа, чтобы взять назадъ свое сокровище. Моментально двочка подняла его съ пола и съ громкимъ смхомъ бросилась бжать отъ меня, держа его въ рук. Я погнался за нею во всю мочь и принялся ловить ее совершенно по-мальчишески, — да я и былъ настоящій мальчикъ, да къ тому же еще обозленный, — и ршилъ, что не уступлю ей. Мы мчались по большимъ комнатамъ, никого не встрчая на своемъ пути; двочка съ быстротою молніи проскальзывала за большія занавси, а я слдовалъ за нею со всмъ проворствомъ деревенскаго парня. Вдругъ, я очутился лицомъ къ чему-то, что я принялъ за крпкую каменную стну. Какъ она могла скрыться отъ меня? Вдь я гнался за нею по пятамъ? Въ порыв гнва, отъ котораго у меня потемнло въ глазахъ, я повернулся назадъ и… тутъ-же замолчалъ и притихъ: передо мною стоялъ жрецъ Агмахдъ. Ужъ не совершилъ-ли я какого нибудь проступка? Но нтъ: онъ улыбался. — Ступай за мной, — произнесъ онъ такъ мягко, что я послдовалъ за нимъ безъ малйшей робости. Онъ открылъ дверь, и я увидлъ передъ собою квадратный садъ, весь въ цвтахъ; его окружала изгородь, густо поросшая цвтущими растеніями. Весь садъ былъ полонъ дтей, проворно бгавшихъ взадъ и впередъ; казалось, все вниманіе ихъ было поглощено такой замысловатой игрой, которой я не понималъ. Ихъ было такъ много, движенія ихъ были такъ быстры, что сначала я было растерялся; но тутъ я вдругъ увидлъ среди нихъ двочку, отнявшую у меня цвтокъ: она приколола его къ своему платью и насмшливо улыбалась, глядя на меня. Я бросился въ толпу, хотя не имлъ никакого представленія объ этой игр или танц; но несмотря на это я, казалось, — ужъ самъ не знаю какъ — понялъ законы ея и подчинился имъ; я не могъ-бы сказать, въ чмъ была цль игры, но присутствіе мое не внесло въ нее никакой путаницы и я, хотя и безсознательно, но врно двигался среди прочихъ дтей. Я гонялся за двочкой, ловя ее; но она была такъ ловка, что мн никакъ не удавалось нагнать ее. Несмотря на это, я вскор весь отдался наслажденію, которое доставляли мн движеніе, общее возбужденіе, видъ веселыхъ лицъ и звукъ смющихся голосовъ. Благоуханіе безчисленныхъ цвтовъ приводило меня въ восхищеніе, и мн страстно захотлось нарвать себ немного цвтовъ. Думая о нихъ, я забылъ о своемъ лотос, и ршилъ, что нарву ихъ большой букетъ по окончаніи игры; а пока проворно сновалъ взадъ и впередъ, исполняя замысловатыя фигуры танца. Въ это мгновеніе я не боялся ни Агмахда, ни его гнва, хотя садъ могъ быть и его. Вдругъ, я услышалъ взрывъ сотни дтскихъ веселыхъ голосовъ, кричавшихъ:

— Онъ выигралъ его! Онъ его выигралъ!

Когда раздались эти крики, я увидлъ золотой мячъ, лежавшій у моихъ ногъ; я тотчасъ догадался, что онъ — мой, и поднялъ его, онъ былъ такъ легокъ, что я бросалъ его высоко, высоко въ воздухъ, и несмотря на это, онъ всякій разъ падалъ обратно въ мои протянутыя руки. Я оглянулся: вокругъ меня никого не было; я остался въ саду вдвоемъ съ двочкой похитившей мой цвтокъ, котораго больше ужъ не было на ея плать; но я усплъ забыть о немъ. Она улыбалась; я засмялся, глядя на нее и бросилъ ей мячъ, который она ловко перебросила мн обратно съ одного конца сада на другой… Вдругъ, въ воздух разлились ясные звуки призывного колокола.

— Идемъ — проговорила двочка: — пора въ школу; пойдемъ!..

— Она взяла меня за руку и отбросила въ сторону мячъ. Я съ тоской посмотрлъ на него.

— Онъ мой — произнесъ я.

— Теперь онъ ни къ чему, — возразила она: — Теперь, теб предстоитъ выиграть другой призъ.

Рука въ руку, мы выбжали изъ сада, пробжали черезъ другой и попали въ большой, невиданный еще мною, покой, гд оказались вс дти, съ которыми я передъ тмъ игралъ въ саду, а съ ними еще много другихъ. Воздухъ въ немъ былъ тяжелый, пропитанный благовоніями. Я нисколько не былъ утомленъ, такъ какъ незадолго передъ тмъ всталъ посл продолжительнаго сна, и утро было еще прохладно; но теперь, едва вступилъ я въ этотъ покой, какъ голова у меня стала горть, и я почувствовалъ крайнюю усталость а вскор посл того заснулъ подъ шумъ раздававшихся вокругъ меня дтскихъ голосовъ[1].