Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Эти сцены избиения святого, созданные в 1210–1235 гг., похожи на бесчисленные средневековые изображения, где апостолы, монахи или епископы сокрушают иноверных богов — идолов (рис. 89). В том же Шартрском соборе на одном из витражей маг Гермоген, обращенный в христианство апостолом Иаковом Старшим, разбивает золотого истукана, стоящего на колонне. Правда, тут роли распределены принципиально иначе. Человек с плетью — это иноверец, иудей, а статуя или икона, которую он избивает, — образ Николая Мирликийского, одного из популярнейших христианских святых. Избиение оказывается не преступлением, за которое разгневанный Николай по законам житийного жанра должен был бы немедленно покарать нечестивца, а прологом к чуду совершенно иного рода.

Рис. 89. Справа вверху св. Лонгин побивает идолов. Как сказано в «Золотой легенде», в Кесарии Каппадокийской он разбил всех истуканов, «восклицая: „Посмотрим, боги ли они!“ Демоны же, выйдя из идолов, тотчас вселились в правителя и его прислужников: обезумевшие и лающие, как собаки, слуги бросились к ногам Лонгина. Тот спросил демонов: „Почему вы живете в идолах?“ Демоны ответили: „Наше жилище там, где не поминают Христа и не творят крестного знамения“»[293].

Жития святых. Франция, вторая половина XIII в.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. NAF 23686. Fol. 41v

Оба шартрских витража иллюстрируют известное предание об иконе/статуе св. Николая (Iconia sancti Nicolai). Оно родилось в Южной Италии, среди населявших ее тогда православных греков. Оттуда — в переводе на латынь — оно попало на католический Запад, где в XII–XIII вв. получило широкое распространение. В частности, эта история вошла в такой «бестселлер» средневековой агиографии, как «Золотая легенда» Иакова Ворагинского.

В древнейшей латинской версии — житии св. Николая, написанном в конце IX в. Иоанном, диаконом Неаполитанским, — главным персонажем был не иудей, а язычник: варвар, или вандал. Он нашел икону (tabula) св. Николая и, узнав от христиан про силу святителя, оставил ее сторожить свои сокровища. Когда он был в отлучке, его дом ограбили. Разгневавшись на то, что икона его подвела, он ее отхлестал и пригрозил, что если святой все-таки не поможет, то он бросит доску в костер. После этого св. Николай, жалея икону, словно сам пострадал от бичевания, явился ворам с упреками. Ведь из-за них он без всякой вины был так тяжко избит. Святой пригрозил, что если они не вернут украденное, то будут наказаны смертью. Преступники той же ночью тайно все возвратили, а язычник, убедившись в силе христианского заступника, вскоре принял крещение[294].

Позже католические авторы адаптировали этот сюжет под привычные им реалии: икона была заменена на статую, а главный герой превратился из варвара или вандала в иудея (порой — сарацина)[295]. Однако это всегда был чужак: язычник, иудей или мусульманин.

В этой легенде не было бы ничего необычного (чудо как инструмент, проводящий иноверцев к крещению, а христиан-грешников — к покаянию), если бы не момент с избиением. Cв. Николай предъявляет претензии не своему обидчику, а ворам, которые подвели его под наказание. В древнейшей латинской версии варвар, применив первую меру воздействия (бичевание), шантажирует икону/святого костром, и тот сразу же отправляется к виновникам своих бед. В «Золотой легенде» мотив шантажа прямо не проговорен. Поступок иудея назван «местью» (ultio). Однако смысл и последствия его действий остаются теми же.

Шантаж/наказание св. Николая через его материальный образ предстает не как святотатство, а как катализатор чуда, приведшего иноверца к спасению. Одно из обвинений, которые в Средние века регулярно выдвигали против иудеев, состояло в том, что они, «повторяя» Страсти Христовы, истязают украденные у христиан распятия или специально изготовленные восковые фигурки, изображающие Иисуса. Эти истории тоже часто заканчивались чудом — обычно изображение начинало кровоточить, а некоторые истязатели, увидев это, принимали крещение[296].

В соответствии с преданием, которое впервые было зафиксировано в VIII в. на греческом языке, один христианин в Бейруте переезжал в новый дом и забыл взять с собой икону, изображавшую распятие Христа. Иудеи, которые туда заселились, принялись измываться над этим образом, повторяя муки, которым Христос подвергся на Голгофе. Они вбили в его ноги и руки гвозди, протянули ему губку с уксусом и желчью, пробили его правый бок ударом копья. После этого произошло чудо: из раны потекла кровь, смешанная с водой, — так же как из бока самого Иисуса, когда его пронзило копье сотника Лонгина (Ин. 19:33) (рис. 90).

Рис. 90. На этой миниатюре иудеи в высоких шапках «истязают» образ Христа. В западной версии сюжета место иконы заняло скульптурное распятие.

Винсент из Бове. Зерцало истории. Париж, начало XV в.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Français 310. Fol. 353