Иду на задержание!

В это время в дверь забарабанили, раздался захлебывающийся от волнения женский голос:

— Родионыч, беда! У Стебуновых дерутся. Сам с топором, грозится всех порешить…

Еще издали Попов услышал пьяный гвалт и чей-то пронзительный визг. Он толкнул дверь и сразу же посредине комнаты увидел Стебунова.

С силой замахнувшись топором, он, как будто собираясь расколоть неподатливую чурку, темной глыбой надвигался на малорослого тощего человечка, который обреченно закрыл руками голову, втянул ее в плечи.

По пьяному лицу Стебунова блуждала идиотская усмешка, в глазах прыгали яростные огоньки. Что-то промычав сквозь стиснутые зубы, Стебунов качнул топором…

Позже Попов удивлялся, как это он одним прыжком одолел такое расстояние. Человечек глухо вскрикнул, больше от испуга, чем от боли: топор, перехваченный Поповым, лишь вскользь задел его.

Помочь Попову увести Стебунова в отделение вызвался спасенный им человек, оказавшийся соседом Стебунова. Он, любопытствуя, поспешил на шум, ввязался в скандал и оказался под топором. Попов вспомнил его. Пустой, вздорный старикашка и великий склочник. Немало крови соседям испортил…

Прощаясь, спасенный долго тряс руку лейтенанта и уже, наверное, в сотый раз восклицал:

— Спасибо, товарищ лейтенант, большое спасибо! Если бы не вы, накрылся б я деревянным бушлатом.

Попову стало вдруг не по себе от этого усердного изъявления благодарности и он подумал о Вовке. Его хмурое «спасибо» было дороже излияний спасенного им старика.

Дома, сняв мундир, Харитон Родионович с удовольствием выпил горячего чаю, который предусмотрительно приготовила жена. На ее вопрос «что случилось?» он коротко ответил:

— Так, обыкновенная драка, — и скупо рассказал о происшествии, не упомянув ни слова о попытке к убийству. Тому, что он рисковал жизнью, бросаясь на топор, лейтенант искренне не придавал значения, Он должен был броситься — и все тут. Не хватало еще, чтобы на его участке случилось убийство.

И снова вспомнил он о разговоре с Вовкой: «Неустроенный сейчас парень. На работу, видно, никто не берет, боятся. Вот он и угрюмый. А со злобы он опять может свихнуться. Завтра же утром надо позаботиться и пристроить парня». Почти в полусне он решил для себя и мучивший целый день вопрос: рапорт на увольнение подавать и расставаться со своей суматошной работой еще не время.

На следующий день он первым делом зашел к начальнику милиции.

— Товарищ майор! Я насчет рапорта. Может, не подавать пока? Очень я хочу еще поработать. Прошу не увольнять. А за мой участок будьте спокойны, не подведу.

Начальник встал из-за стола, подошел к участковому.

— Нет, Харитон Родионыч, участок тебе придется передать другому…

Он сделал паузу, с явным удовольствием наблюдая за растерянностью лейтенанта, и продолжал:

— Да! Передашь другому, чтобы принять новый, более ответственный. Оперуполномоченным уголовного розыска решено тебя сделать, Харитон Родионыч. С отделом кадров этот вопрос я уже утряс. Согласились. Образование иметь — дело хорошее, но и с ученым лбом без практики и сноровки далеко не ускачешь. В общем, служи, лейтенант, докажи кадровикам.

От начальника Попов вышел растерянный, но счастливый…

Много лет отдал милицейской службе Харитон Родионович Попов. Не так давно по состоянию здоровья он ушел на пенсию. Но и сейчас охрану общественного порядка считает своим кровным делом, помогая милиции г. Киселевска в ее большой многотрудной работе.

ИДУ НА ЗАДЕРЖАНИЕ

До отделения неторопливым шагом полчаса. Обычно Петр так и рассчитывал, но в этот вечер вышел из дому за добрый час до развода: выгнал разговор с женой — первый такой после возвращения ее из роддома.

— Слушай, Петя! — начала Тамара тихим, не предвещавшим ничего хорошего, голосом. — Ты все же думаешь о том, чтобы сменить работу?

— Чего ее менять, мне нравится, — неохотно ответил он, соображая, как бы уйти от этой старой и неприятной, как простудный чирей, темы.

— А мне не очень, — чуточку нажала жена. — Днем ты спишь, ночью на работе. Чисто филин. Вчера опять в третьем часу явился. О деньгах я уж не говорю. Вон Сенька Анущенок по триста жене отдает, а кроме того сколько с дружками пропивает…

— Чего хорошего!

— Я и не говорю, что пить хорошо, но деньги — дело не последнее. Детей растить надо, теперь-то их у нас трое…

Петр промолчал. Что ж, жена была по-своему, а может, и вообще права. С деньгами было туго. Однако всех денег не заработаешь, на жизнь хватает — и ладно.

— Ежели в шахту, то там и зашибить может, — попробовал он схитрить.

— Ой, ой! — деланно испугалась Тамара. — А в твоей милиции прибить будто не могут? Уж помолчал бы! Сколько раз с разорванной одеждой приходил. Да в шахте в сто раз спокойнее. Вот возьму и не пущу сегодня на дежурство, пусть хоть сам подполковник Малышев приходит!