Иду на задержание!

— Слышал, скоро новые модифицированные машины из Тольятти повалят, с компьютером, который будет думать за бедолагу-водителя. Это точно? Якобы, тут тебе и оптимальный режим работы двигателя, и безупречное управление тормозами, и детальная информация о дороге и указательных знаках. К примеру, мчишься со скоростью 200 кэмэ в потоке машин и вдруг впереди, перед самым носом, без своевременного сигнала тормознула чья-то машина. Кажется, кранты, не избежать столкновения. Ан нет, радар на машине быстрее человеческой склеротической мысли просигналит об опасности, а компьютер автоматически погасит скорость. Или еще. Выехал шофер на незнакомую дорогу. Все данные о ней сообщит магнитофончик, стоит вставить в него кассету. К примеру, по нашим городским дорогам может быть такая информация: «Дорогой товарищ, покрытие шоссе ухабисто-выбоистое, на железку не дави. Внимание, за поворотом глубокая траншея: по генплану здесь будет через год-два что-то проложено, так что крути баранку на объезд. Еще внимание: на улице Кирпичной существует опасность наехать на железобетонную балку, которую обронили в прошлом году строители, а на улицах Базарной, Балластной, Клейзаводской и некоторых других с такими же красивыми названиями влететь в незакрытый канализационный колодец. Но особенно будь бдителен на улицах так называемого 10-го участка, безопасность движения на которых охраняет гроза шоферов Валерий Михайлович Кудинов, прозванный в народе Неумолимым…

— Ну, ты даешь! — восхитился Кудинов, воспользовавшись тем, что Бервиков на какой-то момент прервал свой монолог. — И как только с тобой Аннушка живет! А насчет автомашин с электронно-вычислительной техникой ты меня не удивил, тоже кое-что читаю, в том числе и произведения, опубликованные в весьма популярном журнале «Наука и жизнь». Артур Хейли, «Колеса».

— Точно! И все-то вы, Валера, знаете, даже неинтересно с вами. Только не знаете, где сальники достать, вторую неделю, между прочим, жду обещанного…

— Проще компьютер достать, — пошутил Кудинов. — Но я, признаться, просто забыл об этих сальниках. Завтра будут, устраивает?

Бервикова устраивало, и Кудинов вернулся в свою дежурку, где Юра Ананьев один приуныл у телефона. Кудинов хотел шутливо спросить, не о будущей ли женитьбе он задумался, но зазвонил телефон.

— Валера, надо срочно блокировать дорогу на Грамотеинский разрез. Угон…

В трубке слова стали вдруг невнятными, далекими: Бервиков, видимо, отставив ее, отдавал кому-то распоряжения, и Кудинов, ожидая продолжения разговора, дал знак Ананьеву собираться.

— Угон, говорю, — через несколько минут снова громко раздалось в трубке. — ЗИЛ-164, госномер 41-28 КЕЛ, зеленый, от шестьдесят четвертого магазина. Дороги на Лапшиновку, на Дачный поселок, на четвертый и десятый участки перекрываю, ПМГ по рации уже вызваны, а на Грамотеинский путь открыт. Давай!

Их мотоцикл выскочил на малолюдную улицу Энгельса, где можно было наддать оборотов, чуть тише проскочили по Кирова и снова на предельной скорости понеслись по улице Суворова. Асфальт здесь был отличный, зря злословил насчет дорог Бервиков, и Кудинов ощутил радостное возбуждение от быстрой езды. Водил он мотоцикл классно, это ни у кого в горотделе не вызывало возражения и сам он знал, что мало кому уступит в мастерстве. Отцовская выучка!

Ему было лет десять, когда отец доверил баранку своего старенького, но безотказного «Захара». ЗИС-5, управляемый вспотевшими вдруг руками, строптиво подергиваясь, сделал на пустыре широкий неровный круг. «Давай еще!» — сказал отец. На втором круге машина стала послушней, шла шибче и отец одобрительно определил: «Быть тебе, Валерка, шофером! Только помни, сынок, водителем быть — не баранку крутить, а железную машинную душу до каждого винтика чувствовать. Сел за руль, зажигание включил, сразу не рви, а двигатель прежде послушай. И вообще, только когда матчасть назубок узнаешь, когда дорогу научишься понимать и будешь с машиной как с верным другом, тогда и газуй. Она, машина, для скорости и создана. Но боже тебя упаси как-то оскорбить ее, ездить на покалеченной, рвать без смысла или быть выпимши. — Отец начал распаляться: — Ты ж, пьяная свинья, забираясь в кабину, всех обижаешь: не только себя, но и тех, кто придумал этот мотор, и кто делал его, и кто строил дорогу, надеясь, что будет она служить хорошим людям, чтоб ускорить хорошие встречи друг с другом. И своего брата водителя смертельно оскорбляешь. Он на трассе тебе как себе верит, а ты ему, нажравшись, подлость приготовил. А шофер — открытая душа, он и грубый, может, да в душе благородней любого».

Может быть, и не так говорил Михаил Сергеевич, даже наверняка не так, но в этом ли дело? Главное, что было такое благословение, слова которого он помнил, когда десятиклассником впервые заводил дорогой отцовский подарок — мотоцикл ИЖ-49, когда после сельскохозяйственного техникума работал в колхозе механиком, когда в армии по фантастическому бездорожью водил большегрузный трехосный автомобиль.