Идущие на смерть

– Возможно… Вот ты скажи мне, милая, а тебя-то с чего в армию занесло? Только не надо говорить мне про феминизм и прочие радости жизни. Это все комплексы и дурость, а ты выглядишь адекватной. Такие, как ты, не борются за торжество феминизма во всем мире.

Каталина замялась на минуту, барабаня тонкими пальцами по колену. Костин ее не торопил, отчасти потому, что это могло вызвать обратную реакцию, а отчасти из-за невеликого своего интереса к вопросу. Если бы девушка смолчала или увела разговор в сторону, он бы не стал углубляться в тему, но она все же заговорила:

– Понимаешь, у меня отец был офицером. Потомственным.

– И что? У меня отец был потомственным фермером. Это привило мне стойкую неприязнь к земледелию в любой форме.

– Ты не понимаешь. Вот представь себе, что все твои предки защищали Родину. Представил?

– А чего мне представлять? – Костин пожал плечами. – Так и было. Все и защищали. У деда на стене наградной бластер висит, у отца шрам на полщеки. У нас, когда надо, сражаются все.

– Да оно понятно, – махнула рукой Каталина. – Наш фронтир в этом плане не слишком отличается от вашего. Эта планета, скорее, исключение. Дело не в том. Мои предки сделали военную службу даже не профессией, а образом жизни. И делом чести, если ты меня понимаешь.

– Ну, здесь на одно «если» больше, чем надо, – слегка обиделся лейтенант. – Думаешь, если мы от сохи, а не с атласных перин, то не знаем, как стоять и умирать?

– Да какие там перины, – обиды его Каталина, похоже, даже не заметила. Или мастерски сделала вид, что не заметила, хотя как раз это вряд ли. Не столь уж она была прожженная политиканка. – У нас и на поесть досыта денег не всегда хватало. Жизнь в Европе дорогая, а военный – профессия не слишком хорошо оплачиваемая. Но не суть. Мои предки – идальго, сражавшиеся еще во времена реконкисты. И вдруг все это закончилось.

– В смысле?

– Ну, понимаешь, у нас в семье было трое детей, два брата и я. Старший брат заявил, что не будет больше во всем этом участвовать. Вообще. Если страна не хочет ценить своих солдат, то это ее проблемы. Ну и подался в финансовую академию.

– Вполне логично, – Костин в очередной раз пожал плечами. – Если хозяин не кормит собаку, она рано или поздно сбежит, либо в конце концов отбросит лапы с голоду. Патриотизм хорош, но его следует поощрять материально. И вообще, жизнь прекрасна, когда в ней нет места подвигу.

– Вот-вот, он так же сказал. Другими словами, но суть ты поймал.

– А чего ее ловить? И так ясно.

– Ну и ладно, считай, что самый умный. Второй брат вообще связался с плохой компанией.

– С мальчишками это случается, – кивнул лейтенант, однажды сам едва не загремевший на пару лет. – В тюрьму сел?

– Хуже. На хрен.

– В смысле?

– Гомик он, – грубо ответила Каталина. – Пассивный. Подробнее объяснить? Могу даже с картинками.

Ну, вот вам и причина того нервного смешка там, на корабле. Банально… Однако же ей не позавидуешь… Но требовалось хоть немного снизить градус напряженности, буквально разлившейся в воздухе.

– Не стоит. Все равно рисовать ты как следует не умеешь. Сочувствую. Хотя это же, кажется, нетолерантно, а?

– Идут они все, – Каталина честно сказала, куда, и вышло неприлично, – со своей толерантностью. Хотя, если бы эти… оказались здесь, наверняка потом написали бы на меня жалобу на пяти листах.

– Хе. Не дождешься, не напишу.

– Во-во. И узнала я в один прекрасный день, что продолжать семейную традицию придется мне, любимой.

– Нормально…

– Нормально? – буквально взвилась девушка. – Знаешь, как продолжать? Выйти замуж и нарожать кучу мальчишек. Не меньше пяти, чтоб уж наверняка. Я что, машина для воспроизводства?

– Я, вообще-то, всегда считал, что каждая женщина хочет семью и детей, – осторожно заметил Костин.

– Но по любви, а не по обязанности. И столько, сколько захочет сама, а не сколько укажут. В общем, собрала я вещи и отправилась прямиком в училище. Там, конечно, в штыки, но я разузнала, для женщин предусмотрены квоты. Пришлось им меня принять. Выгнать, правда, всю учебу пытались, но не смогли. У меня была очень сильная мотивация.

М-дя-а… Костин только головой покрутил. Надо же, как все запущено. Оставалось лишь развести руками и осторожно сказать:

– Прости, но ты не в той стране родилась.

– А где мне следовало родиться? У вас, в империи, что ли?

– Как вариант.

– И чего бы я там добилась?

– Технически чего угодно.

– Но вы же против женской эмансипации!

– Естественно, женщина должна оставаться женщиной.

– Вот видишь. У нас, к примеру, если женщина хочет, она может стать офицером, например.

– Как ты?

– Да, как я.

– И что с того? У нас даже женщины-генералы встречаются. Это как раз нормально. А командиров кораблей и вовсе десятками считают.