Йега

Стражник поперхнулся второй раз. Эвон, если и взаправду посланец к Бориславу, так это и головы не сносить… А если нет, если вражеский догляд? Воины у ворот красноречиво переглянулись. Чинить препятствия больше не стали, но и одного Ивана через ворота не решились.

– Степан!

Из сторожки выскочил заспанный младший стражник.

– Проводи до детинца, и смотри там!

Степан, ничуть не меньший по размеру двух старших, угрюмо кивнул головой, и показал Ивану глазами на ворота. Сотник кивнул остающимся и пошел следом за детиной.

До детинца добрались споро, не смотря на полуденную суету. Местный люд не чинил препятствий городскому стражнику и сопровождаемому и мгновенно расступался – видно научены уважать силу.

Стража детинца оказалась понастойчивее воротил. Не гоже оборванцу в детинец и все тут, даже печать княжеская их не убедила – мало ли где добыл. Но девку дворовую до князя послали, дабы донести о визитере.

Князь спустился спустя столько времени, сколько полагается в данных обстоятельствах. Стражники тут же вытянулись в струнку, боясь даже посмотреть в сторону своего повелителя.

Иван слышал про грозный нрав Борислава, теперь наглядно убедился. Даже внешне князь выглядел довольно устрашающе: лицо и руки покрыты шрамами разной давности. Наверняка и под рубахой не один. Выше своих не маленьких стражей и гораздо крупнее. Огромные клубки мышц перекатывались под тонкой дорогой тканью рубахи.

Князь был явно недоволен – глубокая складка залегла меж его бровей и серые глаза метали молнии.

– Кого нечистая принесла?! – громовым басом нарушил он повисшую тишину.

– Вот княже, говорит, что посол Белогородский, – верзилы старались не смотреть на грозного князя, но не мямлить не получалось.

Иван же головы не опустил и глаз от Борислава не прятал – сотник он Святобора, да и посланец венчальный, почитай на равных.

– Борислав, князь Чернореченский, от имени князя Святобора Белогородского приветствую тебя. Шлет он тебе воздравления и перстень венчальный, просит руки дочери твоей- несравненной Рады, – с этими словами Иван достал кисет.

Кустистые брови князя приподнялись, складка меж бровей разгладилась, взгляд потеплел.

– Узнаю-узнаю печать друга моего, Святобора… – и под окладистой бородой расползлась широкая улыбка, открывая щербатый ряд зубов – в битвах зубы не уберечь.

– А что ж друг мой, почти кровник, такого замухрыху послал женихом посаженным, – лицо князя вновь посуровело. Прав был Кастей – горделив и гневлив не в меру, с ним надо ухо востро.

– По всем ладам, княже, снарядили в путь жениха посаженного. Да тати по пути попались… Сам знаешь – в хорошей драке не до красоты одежды.

– А оружие где? Кольчуга? Чай, не руками отмахивался? – все сильнее суровел князь. Гневлив и недоверчив…

– В планах у них было вас со Святобором рассорить. Обманом взяли, вот и лишился оружия. Да в бою новое добыл.

– Как же выбрался тогда? – не унимался Борислав.

Тут уже пришла пора Ивана гневаться.

– Не гоже князь ратного человека с боя-битвы на пороге держать! Слово свое сдержал, наказ князя своего выполнил – перстень венчальный доставил в сохранности. А что да как можно и после выяснить. Коли не передумал Раду отдавать – сперва обряд справить надо, до полуночи не так и много осталось. А коли передумал – так и скажи, передам Святобору отказ твой, но на пороге не томи!

Перед такими как Борислав оправдываться – еще больше дразнить, сила силу понимает. Либо пан – либо пропал.

От слов неуважительных Борислав посуровел как туча грозовая, тяжелый взгляд буравил лицо непокорного сотника, но тот не опустил глаз – смотрел прямо и открыто, без страха. Не в первой в лицо смерти смотреть, какой бы лик она не принимала…

– Вот! Вот он!!! Вот он достойный воин и брат по полю ратному мне!!! – гнев моментально сменился бурной радостью, но ничего хорошего это тоже не сулило, от таких людей лучше держаться подальше.

– Знал! Знал, собака, Святобор, кого посылать до меня. Воевода, поди, никак не меньше! А одежда да кольчуга – не беда. Мы тебе новые справим, под стать. Будешь не хуже князя на венчании.

– Благодарю и на том, княже. Но сперва дело. Отдаешь ты, князь Борислав, дочь свою прекрасную Раду, князю Белогородскому Святобору в жены?

– Вот – уважаю! Отдаю!

– Тогда обряд венчальный в полночь справим, а поутру в путь-дорогу – молодую жену заждавшемуся князю доставить надо.

– И гостить не будешь, воевода?

– Иван. С радостью, да князь больно хочет супругу молодую поскорее лицезреть.

– Будь по-твоему Иван. Князя твоего очень понимаю. Сам бы от нетерпения изнывал! Проходи гость дорогой! К обряду всё давно уже готово, ждали гонца с кольцом, думали: всё уже – передумал Святобор. Давай, в баньку омыться, попировать, да отдохнуть перед венчанием.

– Ещё раз благодарствую. Баню и отдохнуть – не помешало бы, но пировать не привык, пока дело не справлено. Вот сделаем все чин по чину, можно и попировать.

– Слова не мальчика, но мужа! Будь как дома, Иван.

С этими словами князь чуть посторонился, и Иван, поднявшись по высоким светлым ступеням, наравне с владыкой вошел в детинец.