Йега

Еще на заре создания мира Сварог шутя ткнул пальцем в камень, пусть, мол отсюда вода идет – пить хочу. Да так и оставил. Со временем вода пробила себе в камне небольшую ложбинку и пробила русло, но не в долину, а вовнутрь горы – вода то не простая. Говорят, где-то внутри горы вода живая и мертвая встречаются и там находится исток мира.

Поверх источника живой вода проложила своё русло горная река, но при этом воды не смешивались. Лишь отдельные брызги живой воды попадали в речную. Вот отсюда и плодородие необыкновенное.

Именно туда, к подножию горы лежал дальнейший путь. Но это после заката. Вода становится наиболее сильной именно в полнолуние, поэтому можно было еще поспать.

Насытившись, Йега очистила мысли от ненужных сейчас переживаний, легла на ложе из золотарника и позволила себе провалиться в глубокий сон без сновидений.

Веха 36. Черноречье

Идти было тяжело.

Нет, тропа была широкая и довольно утоптанная, да и погода радовала мягким теплом бабьего лета. Но воин шел так, будто идёт он против течения, и неведомая сила тянет назад. Туда, где осталась беспомощная ведунья.

Что и говорить, уходил он с тяжелым сердцем. Казалось, малейший шорох за спиной – и кинется назад. Стиснув зубы и сжав кулаки упорно шел вперед, шаг за шагом всё дальше оставляя за спиной спящую Йегу и её не простого кота.

Он прекрасно понимал, что только передав кольцо Бориславу и отыграв роль посаженного жениха можно предотвратить запланированную Кастеем резню. Да и Йега и Ярв это пояснили.

Успокаивал себя только тем, что кот уже много лет при ней и прекрасно знает, что делать.

Ярв «показал» Ивану дорогу и где лучше напиться и умыться. Оказывается, чем ближе к горе, тем вода целебнее. И действительно, вода вблизи каменистого склона была какой-то особенно прозрачной и искрилась, что ли. Стоило умыть лицо и немного попить, как прибавилось сил. Конечно не полностью восстановился после трех бессонных ночей, но появились силы продолжать путь, мысли прояснились.

Сняв с себя грязные, местами прожжённые, со следами крови рубаху и штаны, он с удовольствием залез в прохладную бурную воду и смыл с себя следы недавней битвы. Река унесла с собой ломоту из мышц, жжение и сухость из кожи и ещё добавила сил. Даже не хотелось выходить из воды.

Уже на берегу доел остатки силеники и ясномысла. Горькие ягоды помогли четче видеть цель, и не отвлекаться на рыжеволосую ведьму – с ней будет всё хорошо, если он сделает то, что должен.

Натянул на себя еще сырые штаны и рубаху – до ближайшей деревни сойдет, и направился вдоль реки по тропе, которую подсказал кот.

Мужик с крайнего дома ближайшей деревни недоверчиво посмотрел на странника в мокрой, потрепанной, но явно дорогой одежде. Но за золотую монету, зашитую на всякий случай в поясе штанов, без колебаний дал путнику новую одежду, свежий каравай, кусок сыра и кринку медового настоя. Хотел еще и лапти новые отдать, но Иван не взял. В простой крестьянской рубахе и штанах он и так не тянет на княжеского посланца, а если ещё и сапоги сафьяновые, пусть и потрепанные, на лапти сменит – точно никто не поверит, кто он такой.

Тут же у крестьянина взял три локтя холщовой ткани и соорудил нехитрую перевязь для меча. По слухам, князь Борислав сам не свой до диковинного оружия – не гоже было дразнить его Кладенцом.

Чистая и сухая одежда, простая и сытная еда – то чего не хватало последние три дня, идти стало немного веселее. Солнце уже поднялось над горизонтом и надо было поторопиться.

Ближе к полудню Иван вышел на широкое поле перед городской стеной. По правую руку виднелся высокий частокол капища. Сразу видно, город не бедный – огромные тесаные бревна обновлены в этом году. За свежеструганными зубцами виднелась макушка идола Перуна, и это несмотря на то, что высота частокола почти две сажени!

Спустя несколько минут дошел до моста, перекинутого через широкий ров. Городская стена, сложенная наполовину высоты из камней, на вторую из бревен в обхват толщиной, закрыла собой весь горизонт.

Стражники с той стороны моста заметно напряглись, заприметив странного одинокого пешего путника. Удивляться было чему – по фигуре воин, но одежда крестьянская. При этом он не вез или нес с собой ничего на мену в город, даже сумы не было за плечами – лишь самодельная перевязь с угадывающимся чертами меча.

У самых ворот здоровенный детина понаглее бесцеремонно остановил Ивана ткнув ему в грудь древко секиры. Будь он в своем одеянии да при коне, такого они себе не позволили…

– Куда прёшь, лапотник!

Иван красноречиво опустил взгляд на свои сапоги. Детина поперхнулся, чуть опустил древко и уже с меньшим напором продолжил:

– Куда?

– К князю Бориславу, посланец князя Святобора, – спокойно ответил сотник – не по чину ему рядиться с городскими стражниками.

– Чем докажешь? Уж больно ты не похож на посланца княжеского.

– Не по одёжке судят… – вздохнул Иван в ответ нерадивым и достал кисет с печатью княжеской.