Иегуда Галеви – об изгнании и о себе

– Дело в том, что я её очень любил, бросался исполнять любое желание. Жена переоценила мою зависимость от неё. Спустя год нашей совместной жизни мне стало невмоготу подчиняться её капризам. Последней каплей была ссора из-за того, что я слишком часто хожу к своим родителям. Это правда, я любил их, и они любили меня. Только отец давал мне сознание своей значимости, а для матери я был светом в окне. Благословенна их память… Одним словом, после скандала, когда жена кричала, чтобы я выбрал или её, или продолжал «нянчиться со своей мамочкой», я ушёл и не вернулся. Сначала радовался свободе, потом стало одолевать чувство одиночества, пустоты. И родителей давно нет. Чем дальше, тем хуже; бывает, такая тоска навалится… и слова не с кем сказать. Я не бедный, у меня в руках прибыльное дело – выделываю кожу для самой дорогой обуви. Много хороших женщин пошли бы за меня, но не могу же жениться всего лишь по здравому размышлению, мне нужно ощущение восторга, новизны… – Мой пациент замолчал и тяжело вздохнул.

– Одним словом – мечта не соответствует действительности, – подытожил я жалобы неустроенного в жизни человека.

Пока он рассказывал, я думал о том, что чаще телесные недуги лечить легче, чем смятение души. Однако мы должны врачевать не только тело, в данном случае хорошо бы помочь человеку стать терпимым, снисходительным с женщиной, которая окажется рядом. Помочь найти соответствие между чувствами и разумом. Я и сам этого не могу.

Случается, состоятельные, устроенные в жизни люди, у которых, казалось бы, всё есть, тоскуют, не знают, чем утолить неприкаянность души. Таких стараюсь заинтересовать чем-нибудь, отыскать соответствующее их склонностям занятие. Лучший способ – влюбиться, но… Марк Аврелий – философ, стоик, поэт – писал: «Любовь – как если бы ты влюбился в пролетающих птиц». Похоже, что так и есть; перекликаются мысли на протяжении веков. Марк Аврелий – самый благородный из римских императоров – в своих размышлениях, которые он назвал «Наедине с собой», писал о терпении и необходимости справиться с самим собой. Этическим идеалом стоиков был достигший бесстрастия мудрец как истинный хозяин своей судьбы. Ещё можно обрести утешение в высказываниях мудрецов Талмуда: «Если видит человек, что страдание выпало на его долю, пусть тщательно исследует свои поступки, ибо сказано: “Поищем и исследуем пути наши и обратимся к Господу”». Если не нашёл греха – пусть свяжет страдания с небрежением к Учению, как сказано: «Счастлив человек, которого наказываешь Ты, Господь, и Торе Своей обучаешь».[100] А если и этого не нашёл в себе, значит, страдания вызваны любовью, ведь сказано: «Ибо кого любит Господь, того наказывает…»[101] Здесь каждый случай следует рассматривать отдельно; главное – верить, что «за наказанием раба следует его выход на свободу». Как бы то ни было, в отличие от многих врачевателей психики, разговаривая с пациентом, я обращаю внимание не столько на прошлый опыт, сколько на его возможности – представление о будущем.

Конечно, нельзя отрицать и общность судьбы моих единоверцев; многие из них стали скитальцами, рассеялись по стране. Есть и те, что переселились в Африку, теперь почти у каждого марокканского правителя в советниках оказался еврей – выходец из Испании. Только память осталась от благословенных времён объединённого мусульманского халифата, когда у власти был Абдар Рахман III, примиривший различные группы арабов, берберов, христиан, евреев. Халиф, следуя воззрениям своего современника, учёного и философа аль-Фараби, о мире между народами и борьбе с невежеством, не только привлекал ко двору известных учёных и литераторов, но и посылал придворных в разные страны покупать рукописи для своей богатой библиотеки. Тогда в Кордову стекались мудрецы Торы, поэты, философы. Вольготно жилось моим единоверцам при советнике халифа Хасдае ибн Шапруте; талантливый еврей – учёный, врач, политик, – он владел несколькими языками и своим умением общаться с людьми завоёвывал их доверие. В его доме устраивались философские диспуты, литературные вечера, на которых поэты состязались в своём искусстве.

Я не раз возвращался к сведениям о том, что Хасдай ибн Шапрут благодаря знанию международного языка – латыни – расспрашивал купцов и дипломатов из разных стран о независимом в славянских землях царстве хазар, исповедующих иудаизм. Ходили слухи, что хазары – жители тюркской державы, занимавшие земли между Чёрным и Каспийским морем, – потомки десяти потерянных колен Израиля. Хасдай написал письмо хазарскому царю, принявшему еврейское имя Иосиф. И тот рассказал, каким образом его предки приняли еврейскую веру. Меня, подобно Хасдаю, не оставляют мысли: почему среди мусульманских и христианских земель в седьмом или восьмом столетии появилось иудейское царство? Почему хазарский царь со всем своим окружением и значительная часть его народа приняли иудаизм? О чём грузинские евреи переписывались с царём Хазарии Иосифом?