Иегуда Галеви – об изгнании и о себе

Мужчины, как правило, хотят покорных, домашних жён, которые изначально оказываются в подчинённом положении, я же не буду лишать Эмеле самостоятельности, не стану привязывать её к очагу ради того, чтобы вовремя подала обед. В моей невесте мне бесконечно дорого всё: любознательность, чувство справедливости, естественная природная установка помогать нуждающимся; она, подобно моей маме, не пройдёт мимо чьей-либо беды. При всех достоинствах ума и души Эмеле очень, очень мила и ей не нужно никаких женский ухищрений, чтобы быть привлекательной. Изящная, пластичная, в глазах соучастие; приковывает взгляд без всяких изысков в одежде. Не хочу никакой другой. Хоть и нет в ней того огненного темперамента танцовщицы, что когда-то повергла меня сначала в счастливую отрешённость, а затем в горестное оцепенение. Моя будущая жена вселяет уверенность в нашем единстве на долгие годы, не представляю повода для размолвок. Пишу «послание невесте» от жениха, которого зовут Иегуда:

Вот брачный чертог – царство тайных щедрот,
Обитель желанная юной красотки.
В нём Савской царицей она задаёт
Загадки лукавые голосом кротким.[105]

«Бывает ли так, – вопрошает она, –

Чтоб в логово льва лань пришла бы сама,
Не ведая страха томленья, найдя лишь успокоенье?»

«Конечно, – скажу, суть легко усмотрев, –

Ты – храбрая лань, твой жених – добрый лев».

Мне бесконечно дорого в Эмеле всё, особенно то, что она понимает меня с полуслова и вовсе не собирается отвлекать от писания стихов. Не покушается на мои желания и волю, наоборот, даёт ощущение силы, значимости. Я нашёл в ней отклик своим чувствам, мыслям, одним словом, соучастника, а не противника. О чём и написал с её слов:

Мой милый искуситель, проказник молодой
В моих глазах увидел себя перед собой.
Без устали уста его глаза мне целовали.
Кого же целовал он, меня иль образ свой?

Пишу своей невесте, невольно сравнивая её смущение с огненной страстью Аделии, когда-то раскрывшей мне свои объятья:

Скорее пробудись. Любовью покорён,
Я взглядом милых глаз мечтаю быть сражён.
Быть может, снятся тебе губ прикосновенья?
Проснись, я объясню загадочный твой сон…

Всё только начинается, и отступают годы неприкаянности, одиночества.

Ты яд преврати мне в бальзам.
Тут платят за жён женихам,
А я тебе сердце отдам –
Оно всех приданых богаче!

Со щёк твоих розы сниму,

Гранаты в ладонях сожму,
Губами-щипцами возьму
Я губ твоих уголь горячий!

С тобою светло и в ночи,

Как свет незатмимой свечи,
Красы твоей светят лучи,
Твои ослепительны чары!

А другу подруга нужна:

Скучают один и одна.
Ты верная будешь жена,
И лучшей не сыщешь пары![106]

Мы двое как один: одинаково думаем, чувствуем, – если решусь осуществить давнюю мечту и отправлюсь в Иерусалим, жена не испугается дальнего путешествия, разделит со мной опасную дорогу. Начинается новая жизнь! Я благодарю Создателя за счастливый случай, что свёл меня с той, которая мечту сделала реальностью:

Твой голос красив, как и облик весь,
Твоих достоинств пленительна смесь,
Истоки утра и вечера – здесь!

За волос твой чёрный,

За тело это
Я славлю Создателя мрака и света.

Сиона дочь! Будет день такой:

Под балдахином обретёшь ты покой –
И возликует Господь Всеблагой![107]