Иегуда Галеви – об изгнании и о себе

Мне же предстоит ещё и ещё раз просмотреть «Кузари» и сложить в дорогу вещевой мешок. Есть не только сходство прошлого положения евреев в Египте с настоящим в Испании, но и отличия – в Египте мы оказались рабами в прямом смысле, здесь же многие из нас преуспели и даже стали советниками правителей. В Египте было очевидным участие Всесильного в судьбе потомков Иакова, явился вдохновенный Моисей – предводитель выхода на свободу. Сейчас же мой отъезд не послужит единоверцам примером к возвращению. Остаётся верить: «Бог живой, Творец наш, всегда нами правит и поддерживает нас в том положении, в каком мы сейчас находимся, – в рассеянии и изгнании».[130]

Сказал Кузари: «Да, это верно. Трудно себе представить, чтобы какой-нибудь народ, оказавшись в изгнании, не стал другим, а тем более в течение столь длительного времени, когда столько народов бесследно исчезли: эдомиты, моавитяне и сыны Амона, арамейцы, филистимляне и халдеи, мидийцы, персы, сыны Кетуры, сабейцы и многие другие».[131]

Решение отправиться в разорённую, но свою страну, предпочесть нищету богатству Испании – логический вывод из текста «Кузари». Тут уж ничего не остаётся, как совместить теорию с практикой; «Блажен муж, избравший приютом обители Твои! Блажен жаждущий – он дойдёт и увидит восход Твоего света…» Но решатся ли тронуться с обжитого места, оставить свои дела, дома. Вот и из Вавилона не спешили в Иерусалим; большинство остались в изгнании, страшась расстаться со своим нажитым добром. Немногие откликнулись на призыв Эзры, Нехемии и пророков вернуться в свою страну.

Я всё отдал бы, чтоб до срока
Узнать, желанием томим,
Места, где Бог своим пророкам
Открыл себя среди вершин.

Где для полёта взять мне крылья,

Какая из дорог верней? –
Дай задохнуться сладкой пылью
Твоих рассыпанных камней.

Дай мне добраться до Хеврона

И там, у памятных гробниц,
Войти в отеческое лоно
Без расстояний и границ.[132]

Самое трудное в предстоящем путешествии не страх опасностей, одиночества и безвестности, а расставание с дочерью и внуком. Смогу ли преодолеть тоску вдали от них. Господи! На Тебя полагаюсь в заботе о моих родных и не оставляю надежду снова прижать их к сердцу.

Смещается чувство времени: настоящее и ещё не свершившееся будущее. Воображаемое представляется действительностью:

Я на Западе, а сердце на Востоке –
На Востоке без остатка.
Моя пища так безвкусна,
И откуда быть ей сладкой,

Коли я сдержать не в силах

Обещания святого,
Коль Сион в руках Эдома[133],
А на мне самом оковы?[134]

Всей Испании богатства

Я бы бросил грудой хлама,
И упал бы, и зарылся
В пыль разрушенного Храма.[135]

У меня всегда было ощущение, что живу перед лицом Создателя, Он видит и слышит меня, и я в ответе за всё, что происходит в мире. Жизнь состоит из мечты и действительности; живу надеждой, что передающаяся из поколения в поколение мечта о своей земле станет реальностью. О том, что евреи должны жить на заповедованном им месте, говорили многие наши мудрецы со времён Римского изгнания.

Иду я в Твои
Города и селенья,
Иду я Твои
Исполнять повеленья;

Бродяга, робея,

Скиталец судьбою,
Приближусь к Тебе я
И встречусь с Тобою.

Любовию движим,

Спешу к этой встрече,
К Тебе я всё ближе,
От близких далече.

Не взял в эти дали

Я груза на плечи;
Меня осуждали, –
Но стал я лишь крепче.[136]