Иерусалим. Биография

С той встречи прошло несколько месяцев, и начавшаяся Мировая война все изменила. Китченер вернулся в Лондон, чтобы занять новый пост — военного министра Британии — и выпустить адресованный молодым англичанам вербовочный плакат с собственным изображением и словами: «Твоя страна нуждается в тебе». Но он оставался едва ли не главным британским экспертом по Востоку. И когда османский султан-халиф объявил джихад против стран Антанты, Китченер вспомнил о Хусейне и предложил назначить его «настоящим» халифом с помощью Британии — и тем инициировать восстание арабов[248]. Китченер приказал Каиру вступить в переговоры с шерифом Мекки.

Поначалу от Хусейна не было никакого ответа. И вдруг в августе 1915 года Хусейн сам вышел с предложением возглавить арабское восстание — в обмен на определенные гарантии. Англичане после провала своей Галлипольской операции (целью которой был вывод османов из войны в надежде прекратить кровопролитные позиционные бои — настоящий клинч — на Западном фронте) и катастрофического окружения целой армии в Кут-эль-Амаре (Ирак), опасались, что Джемаль-паша вот-вот захватит Египет, если его не остановить арабскими беспорядками. Поэтому Лондон приказал сэру Генри Мак-Магону, Верховному Комиссару в Египте, соглашаться на любые условия арабов, лишь бы удержать их на своей стороне, и не давать только тех обещаний, которые противоречили бы интересам Франции и, разумеется, самой Британии.

Очевидец тех событий Лоуренс Аравийский описал шерифа Хусейна, которому шел уже седьмой десяток лет, как человека «самодовольного, алчного и глупого», «совершенно неспособного» к управлению государством. Но все же он был «надежным стариком», и в тот момент Британия чрезвычайно нуждалась в его помощи. Направляемый своим умным, проницательным вторым сыном Абдаллой, Хусейн выдвинул следующее требование: англичане признают хашимитскую империю[249], в которую войдут вся Аравия, Сирия, Палестина и Ирак, а шериф Абдалла будет обладать в ней абсолютной властью. Неплохой запрос, учитывая, что подобной властью не обладал ни один арабский правитель со времен Аббасидов! В обмен Абдалла обещал поднять восстание против турок не только в своей родной Аравии, но и в Сирии, поскольку там он располагал сетью тайных арабских националистических обществ, таких как Аль-Фатат и Аль-Ахд. Это была, скажем так, не совсем правда: под командованием шерифа находилось всего несколько тысяч воинов, а его власть не распространялась даже на весь Хиджаз. Большая часть Аравийского полуострова пребывала под контролем соперничавших друг с другом военных вождей, в частности Саудитов, и положение Хусейна было весьма ненадежным. Сирийские тайные общества оставались малочисленными: в них насчитывалось в лучшем случае по нескольку сотен активных членов, и до них скоро должен был добраться Джемаль.

Мак-Магон даже растерялся, не зная, как реагировать на эти «трагикомичные притязания», и, пока он терзался сомнениями, Хусейн предложил свои услуги уже не британцам, а Трем пашам: он откажется помогать британцам, а в обмен получит в вечное наследное владение Хиджаз. Джемаль же прекратит террор против арабов в Сирии и Палестине. На переговоры с Джемалем шериф послал своего третьего сына Фейсала, но Кровавый мясник начал с того, что заставил принца присутствовать на казни арабских националистов.

В конце концов британцы оказались все же сговорчивей. Лондонские эксперты по восточным вопросам, пребывавшие в Каире, отлично представляли себе положение дел в Палестине благодаря работе археологов-шпионов конца XIX века, а Китченер в свое время самолично фотографировал Иерусалим и составил подробную карту страны, не раз во время своих картографических экспедиций перевоплощаясь в араба. Но все же многим из этих экспертов каирские клубы были знакомы лучше, чем базары Дамаска: они снисходительно относились к арабам и были предубеждены против евреев, происками которых они объясняли любые вражеские заговоры. И пока Лондон проводил одну политику, ведя переговоры с эмиром Мекки, британский вице-король Индии начал вести свою собственную, совершенно иную политику, решив поддержать врагов Хусейна — Саудитов.

Британских экспертов, зачастую дилетантов, плывших по ненадежным, вероломным течениям арабской политики в широком Османском море, описал в своем романе «Зеленый плащ» Джон Бакен. Однако у Мак-Магона имелся один офицер, который по-настоящему знал Сирию. 28-летний Томас Эдвард Лоуренс, охарактеризованный его коллегой и подругой, арабисткой Гертрудой Белл, как человек «очень умный», являл собой тип эксцентричного «дилетанта». Амбициозный выходец из среды британского истеблишмента, он навсегда остался «своим среди чужих, чужим среди своих», не сумев примирить собственную привязанность к арабам с преданностью Британской империи. Он был незаконнорожденным сыном Томаса Чэпмена, наследника титула баронета, оставившего жену ради нового брака: Чэпмен женился на своей любовнице Саре Лоуренс и даже взял ее фамилию.