Иерусалим. Биография

Между тем в Лондоне Вейцман удостоился аудиенции короля Георга V. После этого он отправился в Святой город, сопровождаемый своей сионистской комиссией и помощником Владимиром Жаботинским, бескомпромиссным сионистом и утонченным интеллектуалом-журналистом родом из Одессы, где он в свое время организовал для отпора погромщикам еврейскую милицию. Наступление Алленби тем временем застопорилось чуть севернее Иерусалима. Взятие города еще не означало конца османского сопротивления, и Алленби потребовался почти год, чтобы собрать силы для новой наступательной операции. Иерусалим фактически оставался на линии фронта, наводненный британскими и колониальными войсками, готовившимися к массированному наступлению. Жаботинский и майор Джеймс Ротшильд выдвинули идею сформировать Еврейский легион, тогда как шерифы под началом Лоуренса и эмира Фейсала ждали удобного момента, чтобы захватить Дамаск и заодно поубавить амбиции французов.

Несмотря на оживление, царившее теперь в городе, Иерусалим производил тягостное впечатление: его население сократилось за годы войны на 30 тыс. человек и теперь составляло около 55 тыс. Многие иерусалимляне продолжали голодать, множество жертв уносила малярия, в городе свирепствовали венерические болезни (на улицах города «работали» не менее 500 еврейских проституток — совсем девочек); еврейских сирот в Иерусалиме было без малого 3 тыс. Вейцмана, как и Лоуренса, поражали убожество и запустение, в которых находился Святой город: «Сделано все, чтобы осквернить и замарать самое святое. Невозможно себе даже представить такое извращенное святотатство». Как в свое время Монтефиоре и Ротшильд, Вейцман дважды пытался выкупить у муфтия Западную стену за 70 тыс. фунтов. Эти деньги предполагалось потратить на строительство нового жилья и переселение обитателей Магрибского квартала, дома которых подступали вплотную к Стене. Сами магрибинцы проявили к идее интерес, но семейство Хусейни блокировало все соглашения по этому вопросу.

Помощником иерусалимского шефа полиции и заместителем начальника военной полиции Алленби назначил двоюродного внука Мозеса Монтефиоре, который — не будь он евреем — мог бы рассчитывать и на пост начальника полиции. «В зоне Иерусалима широко распространены венерические болезни», — рапортовал майор Джеффри Себаг Монтефиоре, выставивший караулы у всех святых мест. Он регулярно производил облавы в публичных домах, как правило, битком набитых австралийской солдатней, и вынужден был тратить большую часть своего времени на расследование дел о связях солдат с несовершеннолетними девицами. «Бордели в Иерусалиме все еще доставляют множество неприятностей» — сообщал он Алленби в июне 1918 года. Помощник иерусалимского шефа полиции перенес все злачные места в своего рода гетто, которое прозвали Вазза[263], и организовал усиленный полицейский контроль на его границах. В октябре он докладывал: «Было нелегко вышибить австралийцев из их борделей. Но теперь Ваззу патрулирует целый эскадрон». Стандартный рапорт майора гласил: «Венерические заболевания продолжают процветать. Больше ничего в городе не произошло».

В кафе у Яффских ворот арабы и евреи обсуждали будущее Палестины: мнений у представителей обеих сторон было множество. Одни евреи выражали ультраортодоксальные взгляды, презирая кощунственный светский сионизм. Другие допускали создание и полную интеграцию еврейских колоний по всему Ближнему Востоку под управлением арабов. А крайние националисты мечтали о сильном еврейском государстве, в котором арабскому меньшинству отводилось бы подчиненное положение. Не было единства и у арабов: националисты и исламские фундаменталисты настаивали на высылке еврейских иммигрантов, демократические либералы приветствовали помощь евреев в строительстве арабского государства. Арабские интеллектуалы обсуждали, быть ли Палестине частью Сирии или Египта. Во время войны молодой иерусалимлянин Ихсан Турджман написал, что «египетский хедив должен быть королем Палестины и Хиджаза». А Халиль Сакакини заметил, что «идея присоединения Палестины к Сирии быстро завоевывает популярность». За объединение с Сирией выступало и Литературное общество, основанное Раджибом Нашашиби. Семейство Хусейни основало Арабский клуб. Но к Декларации Бальфура оба клана относились враждебно.

Ориентальный Сторрз: благодетельный деспот