Иерусалим. Биография

12 марта 1920 года Черчилль собрал своих экспертов-арабистов в отеле «Семирамида». У их ног играла пара детенышей сомалийских львов. Черчилль любил роскошь и не испытывал ни малейшего желания познакомиться поближе с «неблагодарными пустынями». Но Лоуренсу роскошь претила. «Мы живем в отеле из мрамора и бронзы, — писал он. — Очень дорогом и роскошном — ужасное место. Я готов уже стать большевиком. Здесь присутствуют все, кто вообще сейчас есть на Ближнем Востоке. Послезавтра мы едем в Иерусалим. Мы — просто воплощение счастливого семейства: полное согласие по всем важным вопросам». Последние слова означали, что Черчилль согласился с предложением Лоуренса о дальнейшей судьбе мекканских шерифов; таким образом, Лоуренс имел право считать, что честь Британии, попранная, когда шерифам были даны ложные обещания, восстановлена.

С начала XIII века шерифами Мекки неизменно были члены семьи Хашим. Теперь старый шериф Хусейн был не в силах противостоять фундаменталистам-ваххабитам, которые под началом ибн Сауда постепенно завоевывали Хиджаз и весь полуостров[271]. Когда сын Хусейна Абдалла во главе 1350 воинов попытался отбить саудитов, он потерпел полный крах, вынужден был полуодетым бежать через дыру в заднем пологе своей палатки и вообще чудом уцелел. При разделе наследия Османской империи Хашимиты планировали, что Фейсал будет управлять Сирией и Палестиной, тогда как Абдалла станет королем Ирака. Теперь же, когда Фейсал получал Ирак, Абдалла оставался ни с чем.

И пока в Каире проходила созванная Черчиллем конференция, Абдалла повел 30 своих офицеров и 200 бедуинов через пустыню в Трансиорданию (в то время это формально была часть подмандатной британской территории) с целью заполучить суверенное владение — пусть небольшое и захудалое, но все же свое собственное (лорд Керзон, впрочем, считал, что Абдалла «слишком большой петух для столь маленькой навозной кучи»). Черчилль узнал об этой эскападе постфактум, и Лоуренс посоветовал министру поддержать Абдаллу. Черчилль попросил Лоуренса пригласить принца на встречу в Иерусалиме.

В полночь 23 марта Черчилль со своей супругой Клементиной отбыл поездом в Иерусалим. В Газе их приветствовали толпы ликующего народа: «Да здравствует министр!», «Расправьтесь с евреями! Перережьте им глотки!» Черчилль, ничего не понимая по-арабски, добродушно махал в ответ цилиндром.

В Иерусалиме он остановился у Сэмюэла в «Августе Виктории». Там он четырежды встречался со «скромным и дружелюбным» Абдаллой и обласкал покорителя Трансиордании, которого повсюду сопровождал Лоуренс. Абдалла, мечтавший о хашимитской империи, полагал, что лучшим исходом и для евреев, и для арабов было бы жить вместе под его управлением в едином королевстве, к которому впоследствии надлежит присоединить Сирию. Черчилль в ответ предложил ему Трансиорданию с условием, что Абдалла признает французскую Сирию и британскую Палестину. Принц неохотно согласился. Так Черчилль создал новую страну: «Эмир Абдалла в Трансиордании, — вспоминал он, — которую я отдал ему в один воскресный вечер в Иерусалиме…»

Миссия Лоуренса, который наконец посадил своих друзей-принцев Фейсала и Абдаллу каждого на свой трон, была завершена.

Иерусалимские арабы явились к Черчиллю с петицией, утверждая в лучших традициях «Протоколов сионских мудрецов», что «евреи состоят в числе самых активных поборников разрушения во многих странах», а сионисты хотят «подчинить весь мир». Черчилль принял делегацию, которую возглавил бывший мэр города Муса Казим аль-Хусейни, но сильно разочаровал своих гостей:

«Я нахожу соображения, изложенные в вашем обращении, отчасти необъективными, а отчасти неверными. Вы просите меня отменить Декларацию Бальфура и остановить иммиграцию. Боюсь, это не в моих силах и совсем не входит в мои планы… Более того, я считаю абсолютно справедливым, что у разбредшихся по всему миру евреев наконец должна появиться родная земля, где они могли бы объединиться как нация. И где еще жить этому народу, как не в Палестине, с которой неразрывно связаны 3000 лет еврейской истории?.. При этом никто не собирается притеснять или угнетать арабов — напротив, они смогут воспользоваться всеми благами, которые принесет прогресс сионистского движения.

Я бы хотел напомнить вам содержание второй части Декларации Бальфура, где подчеркивается священная неприкосновенность ваших гражданских прав… Жаль, что вы столь мало цените гарантированную вам свободу. Ведь она имеет первостепенное значение, и вы должны уметь добиваться реализации своих прав. А покуда остается в силе одно обещание, продолжает действовать и другое. Мы обязуемся честно выполнить оба… Палестина должна стать „местом поселения народов“ — нескольких народов, а не одного. В этом вся суть».