Иерусалим. Биография

Уингейт начал инспектировать осажденные в своих гарнизонах британские войска и еврейские фермы. Посреди ночи в какое-нибудь поселение заявлялся странный визитер в широкополой шляпе «борсалино» или в тропическом шлеме, в мятом льняном костюме и форменном галстуке британского артиллерийского офицера, больше всего похожий на «подозрительного типа из тех, что болтаются целыми днями в самых сомнительных кафе Тель-Авива». Всегда вооруженный до зубов, 33-летний капитан Уингейт — со «сверлящим взглядом голубых глаз, орлиными чертами и несколько отсутствующим видом, свойственным ученым мужам», — приезжал на седане «студебеккер», битком набитом боеприпасами, картами, винтовками «ли-энфилд», ручными гранатами, — и с непременной Библией в руках. Уингейт решил, что «из евреев получатся солдаты лучше наших». В марте 1938 года британский командующий Арчибальд Уэйвелл, на которого этот «замечательный человек» произвел большое впечатление, поручил Уингейту тренировку специальных еврейских частей, чтобы использовать эти так называемые «особые ночные подразделения» против мятежников. Уэйвелл не представлял еще, с кем он имеет дело: «Я не был тогда осведомлен о его родстве с Т. Э. Лоуренсом».

Устроив штаб-квартиру в отеле «Фаст» близ Яффских ворот, Уингейт быстро выучил иврит и вскоре получил от сионистов почетное прозвище Друг (ха-Ядид), тогда как арабы считали его врагом, а британские офицеры — безрассудным чудаком. Выехав из Правительственной резиденции, он поселился с женой Лорной в Тальпиоте. Лорна была «очень юна, очень красива и похожа на фарфоровую куклу. Люди не сводили с нее глаз», — вспоминала Руфь Даян, жена Моше Даяна, 22-летнего сына репатриантов из России. Он родился в первом еврейском кибуце в Палестине, был бойцом «Хаганы», служил в Полиции еврейских поселений. «Однажды вечером, — вспоминал Даян, — появился один парень из отделения „Хаганы“ в Хайфе в сопровождении странного человека. Уингейт был худощав; на боку у него постоянно висел револьвер, и он всегда носил с собой маленькую Библию. Перед очередной акцией он всегда читал отрывок из нее, касающийся той местности, где нам предстояло проводить операцию».

Этот воинственный евангелист возглавил свои Особые ночные подразделения, и арабские боевики вскоре вынуждены были «признать, что им теперь не найти ни одной безопасной тропы: их повсюду могла подстерегать засада». За время арабского восстания и позднее, в годы Второй мировой войны, британцы обучили 25 тыс. еврейских солдат, включая бойцов диверсионных отрядов «Палмах» под командованием Ицхака Саде, успевшего повоевать в Красной армии, а впоследствии ставшего начальником генерального штаба «Хаганы». «Вы — сыны Маккавеевы, — говорил им Уингейт. — Вы — лучшие солдаты еврейской армии!» Опыт и боевой дух этих подразделений впоследствии стали основой Армии обороны Израиля.

В сентябре 1938 года премьер-министр Невилл Чемберлен в числе прочих глав европейских государств подписал с Гитлером Мюнхенское соглашение. Оно развязало руки Гитлеру и позволило ему расчленить Чехословакию, однако оно же дало возможность Британии высвободить часть своих войск в Европе. В Палестину прибыло подкрепление — 25 тыс. человек. Арабские мятежники в Иерусалиме предприняли отчаянный шаг: 17 октября они захватили весь Старый город, вытеснили британский гарнизон, забаррикадировали ворота и даже выпустили марки с надписью «Аль-Кудс». Вазиф Джавгарийе, живший поблизости от Яффских ворот, с гордостью смотрел на арабский флаг, реявший над Башней Давида. У Западной стены вооруженные арабы до смерти запугали окруженного ими раввина. Но уже 19 октября британцы пошли на штурм ворот и отвоевали Старый город, убив, по свидетельству Вазифа, наблюдавшего за атакой из своего окна, 19 арабов: «Я не в силах описать ночь сражения британской армии с повстанцами. Мы видели взрывы, слышали страшный грохот бомб и свист пуль».

Для евреев Уингейт был героем. Но британские офицеры считали его операции неэффективными. К тому же их раздражали его «странности»: Уингейт мог открыть дверь гостям абсолютно голым и завел интрижку с еврейской оперной певицей. Даже Даян признавал: «По обычным меркам его нельзя было назвать нормальным. После операции он усаживался в угол совершенно голый и читал Библию, хрустя сырой луковицей». Дивизионного командира Уингейта генерал-майора Бернарда Монтгомери раздражали его военное безрассудство и рьяная поддержка сионистов. Позднее Монтгомери скажет Даяну: «Уингейт был „психически неуравновешенным“». В конце концов его отозвали в британский штаб Иерусалима — у англичан теперь были собственные войска, и они больше не нуждались в помощи еврейских коммандос[284].