Иерусалим. Биография

Даяна освободили из тюрьмы, и он отправился на север, где проводил разведку боем, изучая возможности для британского вторжения в Сирию и Ливан. Однажды в ходе перестрелки в Южном Ливане в бинокль Даяна угодила французская винтовочная пуля. Осколки бинокля повредили Даяну левый глаз, и он был теперь вынужден всю жизнь носить черную глазную повязку, которую Даян ненавидел, потому что, по его словам, чувствовал себя в ней «ущербным калекой». «Если бы я только мог избавиться от своей черной повязки, — сетовал он. — Внимание, которое она привлекала, было невыносимо. Я предпочитал сидеть дома затворником, чем наблюдать реакцию людей, которых встречал, куда бы я ни шел». Для лечения Даян с молодой женой вернулся в Иерусалим. Он «полюбил бродить по Старому городу, особенно по узкой тропинке на его стенах». «Новый город был мне чуждым, — признавался Даян. — Зато Старый город вызывал у меня неподдельный восторг». А «Хагана» тем временем с помощью британцев готовилась уйти в подполье — в случае, если Германия захватит Палестину.

Иерусалим был излюбленным прибежищем изгнанных королей: и Георг II Греческий, и король Югославии Петр, и эфиопский император Хайле Селассие — все жили в отеле «Царь Давид». Император прошел босиком по улицам города и возложил свою корону к подножию алтаря в церкви Гроба Господня. По-видимому, его молитвы были услышаны: он вернулся на престол[287].

И днем и ночью коридоры и бары отеля «Царь Давид» были заполнены толпой египетских, ливанских, сирийских, сербских, греческих и эфиопских князьков, аристократов, магнатов, аферистов, вымогателей, бездельников, сутенеров, жиголо, куртизанок, кинозвезд и шпионов всех воюющих держав, а также сионистов и арабов. Офицерам и дипломатам в британских, австралийских и американских мундирах приходилось чуть ли не локтями прокладывать себе дорогу по гостиничным коридорам, чтобы только попасть в какой-нибудь бар и заказать вожделенный сухой мартини. В 1942 году в отеле зарегистрировалась новая гостья — одна из самых знаменитых арабских звезд своего времени, олицетворявшая закат декадентского Иерусалима, космополитичного левантийского перекрестка. Она пела под именем Асмахан. И везде, где появлялась эта опасная, неотразимая женщина — одновременно и друзская принцесса, и египетская кинозвезда, и grande horizontale (великая куртизанка), и шпионка всех разведок Европы, — ей удавалось создавать вокруг себя интригу и тайну.

Певческий талант у Амаль аль-Атраш, представительницы благородного, но обедневшего семейства сирийских друзов, бежавших в 1918 году в Египет, обнаружился в 14 лет, а в 16 она уже записала свою первую песню. Она быстро прославилась на радио, а затем и в кино — легко узнаваемая красотка с очаровательной родинкой на подбородке. В 1933 году Амаль вышла замуж за своего двоюродного брата — сирийского эмира аль-Атраша (они вступали в брак и разводились дважды). Она настояла на своем праве вести образ жизни свободной западной женщины даже в собственном дворце в горах, хотя много времени проводила в отеле «Царь Давид». В мае 1941 года принцесса была завербована британской разведкой и отправилась в вишистский Дамаск, чтобы очаровывать и подкупать сирийских лидеров, склоняя их к поддержке союзников. После того как британцы и войска Свободной Франции отвоевали Сирию и Ливан, ей лично выразил благодарность за сотрудничество генерал Шарль де Голль. Очаровывая окружающих своим пением, неотразимым изяществом и безудержной сексуальностью (поговаривали о ее бисексуальных наклонностях), Асмахан работала одновременно на французскую и британскую разведку, получая большие вознаграждения от обеих сторон как важный агент влияния. Посланник Черчилля генерал Спирс был сражен ее красотой и шармом. «Она была и всегда будет одной из самых красивых женщин, каких мне только доводилось видеть, — так отзывался он об Амаль. — Ее глаза были огромными, зелеными, как море, переносящее в рай. Она сражала наповал британских офицеров со скоростью и точностью пулемета. И, вполне естественно, она нуждалась в средствах». Иные злословили, что если вы любовник Амаль, то никогда не будете единственным мужчиной в ее будуаре: один генерал прятался под кроватью, другой возлежал на кровати, а с люстры свисал Спирс.