Иерусалим. Биография

Еврейское агентство осуждало терроризм, но после того, как союзники 6 июля 1944 года высадились в Нормандии[292], боевики «Лехи» дважды пытались организовать покушение на верховного комиссара Гарольда на улицах Иерусалима. В ноябре того же года они убили в Каире Уолтера Гиннесса, лорда Мойна, министра-резидента в Египте и личного друга Черчилля. Лорд Мойн был настолько бестактен, что предложил Бен-Гуриону при поддержке союзников основать еврейское государство не на Сионе, а в Восточной Пруссии. Черчилль называл сионистских экстремистов «самыми жестокими бандитами». А резко осуждавший террористов Бен-Гурион в 1944–1945 годах даже помогал британцам выслеживать бойцов «Иргуна» и «Лехи» — в ходе так называемой операции «Сезон» было арестовано около 300 человек.

8 мая 1945 года, в день окончания войны в Европе, новый Верховный комиссар, фельдмаршал виконт Горт устроил салют у отеля «Царь Давид» и амнистировал еврейских и арабских политзаключенных. Город ликовал. Однако реальность разделенного города дала о себе знать на следующий же день: евреи и арабы вышли каждые на свою демонстрацию; и те, и другие недвусмысленно заявляли, что не собираются подчиняться городским властям.

Тем временем на выборах в Великобритании Черчилль потерпел поражение. Новый премьер-министр Клемент Эттли выбрал в качестве гимна избирательной кампании своей Лейбористской партии стихотворение Уильяма Блейка, обещая английскому народу «новый Иерусалим», — однако демонстрировал полную неспособность управиться со старым.

Встревоженные британцы собирали силы для предстоящей схватки. Что лучше — сделать город, в котором проживает 100 тыс. евреев, 34 тыс. мусульман и 30 тыс. христиан, государством Иерусалим под управлением британцев, как предлагал предыдущий Верховный комиссар Гарольд Макмайкл? Или разделить город, оставив под контролем Британии лишь святые места, как настаивает нынешний комиссар виконт Горт? В любом случае британцы решительно намеревались прекратить еврейскую иммиграцию в Палестину — даже невзирая на то, что многие сегодняшние иммигранты были чудом выжившими узниками гитлеровских лагерей смерти. Уцелевшие евреи, разбросанные по всей Европе и проживавшие в убогих лагерях для перемещенных лиц, пытались любыми способами выехать в Палестину. Британцы же всячески препятствовали иммиграции, которую считали нелегальной. Судно Exodus-1947 («Исход-1947»), пытавшееся доставить из Франции в Эрец-Израэль 4,5 тыс. беженцев (многие из них — бывшие узники концлагерей), было остановлено британскими военными кораблями в нейтральных водах и взято на абордаж (беженцы оказали отчаянное сопротивление, при этом трое из них погибли). Затем британцы с каким-то почти неправдоподобным бездушием отправили корабль обратно в Европу, в Гамбург, где насильно сняли людей с корабля и снова разместили их в лагерях. Даже сдержанное в оценках Еврейское агентство назвало этот случай «морально отвратительным».

Бен-Гурион, Бегин и «Лехи» договорились о создании единой структуры, которая занялась бы нелегальной переправкой из Европы еврейских иммигрантов, а также координацией борьбы против англичан: нападениями на их воинские поезда, аэродромы, военные базы и полицейские участки по всей стране. Но две радикальные группировки лишь на словах согласились действовать солидарно с «Хаганой», которая продолжала придерживаться политики сдержанности. Главной мишенью «Иргуна» стало Русское подворье с его величественными гостиницами, которые британцы ныне превратили в укрепленную штаб-квартиру полиции. 27 декабря «Иргун» взорвал здание Следственного управления полиции — бывший странноприимный дом для русских паломников, Николаевское подворье. Бегин специально приехал на автобусе из Тель-Авива в Иерусалим, чтобы обозреть дело своих рук. В январе 1946 года «Иргун» напал на тюрьму, устроенную британцами в Мариинском подворье, прежде предназначавшемся для приюта русских паломниц[293].

Британцы, потрясенные этими атаками, обратились за помощью к Америке. Американские евреи в основном поддержали сионизм. Однако президент Франклин Рузвельт никогда публично не выступал в поддержку создания еврейского государства. В Ялте Рузвельт и Сталин затронули тему Холокоста. «Я сионист», — сказал Рузвельт. «Я, в общем, тоже», — ответил Сталин, упомянув, что он пытался основать «национальный очаг евреев в Биробиджане». Правда, евреи прожили там лишь два или три года, «а потом рассеялись кто куда». Евреи, добавил советский вождь, — это «перекупщики, спекулянты и паразиты». Впрочем, Сталин очень рассчитывал, что любое еврейское государство станет советским сателлитом.