Иерусалим. Биография

Разочарованная вероломством союзников, не выполнивших обещания немедленно предоставить арабам независимость, принцесса выкрала секретные бумаги у одного из своих британских любовников и попыталась передать их немцам. Когда ее задержали в момент перехода турецкой границы, она набросилась с кулаками на арестовавшего ее офицера. А когда французы отказались в дальнейшем платить ей, Амаль переехала в Иерусалим. Ей было тогда всего 24 года. В отеле «Царь Давид» Амаль сделалась «королевой лобби». Она проводила в отели ночи напролет, потягивая любимый коктейль из виски с шампанским и соблазняя богатых и знатных палестинцев, британских офицеров, а также их жен. В сети Амаль угодил даже принц Али Хан. Один ее французский приятель вспоминал: «Она была женщиной до мозга костей. Elle était diabolique avec les hommes»[288]. Английские дамы по созвучию с фамилией аль-Атраш дали ей презрительную кличку «принцесса Трэш»[289]. Она настолько шокировала своим поведением своих благонравных соотечественников-друзов, что на премьере ее первого фильма те стали палить из револьверов в экран; в общем, Амаль на многие годы опередила свое время. Бывало, она становилась худшим врагом самой себе. Амаль попыталась выселить из лучших апартаментов отеля египетскую королеву-мать Назли, закрутив интрижку с королевским камергером. Ссора из-за мужчины с некоей египетской танцовщицей кончилась тем, что обе дамы публично в клочья изодрали платья друг другу.

Амаль видела в сионизме одну только пользу — он помогал следовать моде: «Хвала Господу за этих венских скорняков — по крайней мере, вы можете найти в Иерусалиме приличное меховое манто». Проведя в городе год и выйдя замуж в третий раз — на этот раз за египетского плейбоя, — Амаль в 1944 году уехала в Египет, чтобы сняться в главной роли в фильме «Любовь и месть». Но еще до окончания съемок она утонула в Ниле в результате загадочной автомобильной катастрофы, подстроенной, если верить слухам, чуть ли не одновременно британской разведкой, гестапо, королем Фаруком (которому она отказала) и ее соперницей, знаменитой египетской певицей Умм-Кульсум. Если ее родной брат Амаль Фарид был Фрэнком Синатрой арабского мира, то ее можно назвать арабской Мэрилин Монро. Ангельское пение Асмахан, особенно в фильме «Волшебные ночи Вены», до сих пор находит своих почитателей.

Улицы Иерусалима того времени кишели американскими и австралийскими солдатами. Главный претендент на роль «паши Иерусалимского» губернатор Эдвард Кит-Роуч вынужден быть устраивать регулярные медицинские осмотры австралийцам, оккупировавшим бордель мадам Зейнаб в гостинице «Хенсменс» в центре Нового города. Но и это не могло полностью предотвратить распространение венерических болезней. В итоге Кит-Роуч «выслал Зейнаб и со всем ее сбродом из своего района».

Летом 1942 года немцы продвинулись в направлении Кавказа, а Африканский экспедиционный корпус генерала Эрвина Роммеля высадился в Ливии и наступал на Египет. Под угрозой оказалось само существование ишува. За разработку планов полного уничтожения евреев Северной Африки и Палестины отвечал у Роммеля штандартенфюрер СС Вальтер Рауфф. «Лица иерусалимских евреев выражали горе, печаль и страх, особенно когда немцы подошли к Тобруку», — вспоминал Вазиф Джавгарийе. Некий злой арабский шутник при виде евреев разбрасывал горстями песок (араб. рамиль звучит похоже на «Роммель»). «Они начинали плакать и пытались убежать», — вспоминал Вазиф. Его семейным врачом был еврей, и Вазиф предложил спрятать его с женой, когда придут нацисты. Но врач уже предпринял меры предосторожности: он показал ему два шприца с ядом — для себя и жены.

Но в октябре 1942 года генерал Монтгомери разбил немцев при Эль-Аламейне — это событие Вазиф сравнил с чудом давно прошедших лет — когда ассирийский царь Синаххериб, почти уже взявший Иерусалим, вдруг в одночасье снял осаду и ушел. С другой стороны, в ноябре до Иерусалима дошли первые ужасные вести о Холокосте: «Массовая бойня польских евреев!» — сообщала Palestine Post. Три дня евреи Иерусалима скорбели и молились у Стены об убиенных и о собственном спасении.

Худшее время для ограничения еврейской иммиграции, предписанного «Белой книгой» 1939 года, трудно было выбрать. И пока в нацистской Европе истреблялся народ Израиля, британские войска возвращали в Европу корабли с отчаявшимися евреями, которые чудом добрались до Палестины, где им не разрешали сойти на берег. Арабское восстание, «окончательное решение» Гитлера и «Белая книга» Макдональда убеждали даже самых умеренных сионистов в том, что единственный способ заставить Британию предоставить евреям обещанный «национальный очаг» — это применение силы.