Иерусалим. Биография

Деревня Кастель была одной из тех, что обеспечивали контроль над дорогой, ведущей в Иерусалим с побережья. В ночь на 2 апреля «Хагана» захватила Кастель, но Хусейни сосредоточил своих боевиков (включая иракских добровольцев), твердо решив отбить деревню. Впрочем, и он, и Анвар Нусейбе прекрасно сознавали, что нуждаются в помощи. Они срочно обратились в Дамаск с просьбой о том, чтобы им выделили несколько артиллерийских орудий, но испытали глубокое разочарование из-за некомпетентности и интриг генералов Арабской лиги. «Раз вы сдали Кастель, — сказал иракский командующий, — то и вернуть его — ваше дело, Абд аль-Кадир». «Дайте нам оружие, которое я прошу, и мы вернем его», — с трудом сдерживаясь, ответил Хусейни. «А в чем проблема, Абд аль-Кадир? У вас что, совсем нет пушек?» — спросил генерал. Хусейни взорвался: «Вы предатели! История запомнит, что из-за таких, как вы, мы потеряем Палестину. Мы с моими моджахедами отобьем Кастель или умрем!» В ту же ночь он написал стихотворение для своего семилетнего сына Фейсала, которому по прошествии десятилетий суждено было стать палестинским «министром по делам Иерусалима» в администрации Ясира Арафата:

Это земля храбрецов, земля наших предков,
У евреев нет права на эту землю.
Разве могу я спать спокойно, когда враг владеет ею?
Мое сердце болит и горит, отчизна зовет меня!

Следующим утром командующий уже был в Иерусалиме и собирал свое войско.

Оружейный салют на Хараме: Абд аль-Кадир Хусейни

7 апреля Абд аль-Кадир повел 300 бойцов и трех британских дезертиров на Кастель. В 11 часов вечера они атаковали деревню, но были отброшены. На рассвете следующего дня Хусейни пошел на передовую, чтобы сменить раненого офицера. Стоял густой туман, и когда его маленький отряд приближался к селению (не зная твердо, где именно проходит линия фронта), часовой «Хаганы», подумав, что слышит шаги еврейского подкрепления, крикнул на арабском жаргоне: «Здорово, парни!» «Привет, ребята!» — откликнулся Хусейни по-английски. Бойцы «Хаганы» часто говорили по-арабски, но никогда — по-английски. Часовой почувствовал опасность и выпустил автоматную очередь. Одна пуля попала в Хусейни. Его товарищи бежали, бросив командира. «Воды, воды», — тщетно просил раненый. Несмотря на помощь, которую оказал ему еврейский врач, Хусейни умер. Золотые часы и пистолет с рукояткой из слоновой кости дали понять бойцам «Хаганы», что это какой-то высокопоставленный араб. Но кто именно?

Однако вскоре «Хагана» перехватила радиопереговоры арабов, обсуждавших, как им вернуть тело убитого командира. Стало также известно, что командование принял его брат Халид. Весть о смерти Хусейни распространилась со скоростью ветра. К деревне Кастель отовсюду устремились арабские ополченцы — кто на автобусе, кто на грузовике, а кто и на осле. Они отбили деревню. Бойцы «Палмаха», не желая отступать, гибли на позициях. Арабы убили 50 евреев, захваченных в плен, и изуродовали их тела. И — вместе с телом Хусейни — они вернули себе ключи от Иерусалима.

«Какой печальный день! Его мученическая кончина повергла в уныние всех, — записывает в своем дневнике Вазиф Джавгарийе. — Воин патриотизма и арабской доблести!» В пятницу 9 апреля «никто не остался дома. Все вышли, чтобы присоединиться к погребальной процессии. Я тоже был на похоронах», — рассказывает Вазиф. Тридцать тысяч скорбящих — арабские боевики, потрясающие своими винтовками, легионеры из Трансиордании, крестьяне, представители старых кланов — присутствовали на погребении Хусейни. Он был похоронен на Храмовой горе рядом с могилами своего отца и короля Хусейна в иерусалимском Арабском пантеоне. Раздался залп из одиннадцати орудий; вооруженные арабы в яростном отчаянии начали палить в воздух, и один из свидетелей даже заверял, что от шальных пуль тогда погибло больше людей, чем при штурме Кастеля. «Пальба стояла такая, словно шел бой. Колокола звонили, повсюду слышались крики, требования мести; все ждали нападения сионистов», — вспоминал Анвар Нусейбе. Арабские боевики так желали проводить в последний путь своего командира, что не оставили в Кастеле даже минимальной охраны. И «Палмах» стер деревню с лица земли.