ИГ/РА

— Шоб тянулась, — нараспев сказал ставшую классикой фразу Тимур, появляясь в двойных дверях гостиной.

В руках у него была тарелка с нарезанной копчёной колбасой, маслинами и маринованными огурцами.

— Вот именно, — я убрал ноги со стола и сел ровнее, — Как можно пить тёплую водку?

— Ну ты же пьёшь, — кивнув на мою стопку, пожал плечами Тимур, — Значит пить её можно. Так что там с Ольгой? Она тебя отбрила?

— Вот я не понял, — ответил я, с хрустом надкусывая огурчик, — Начиналось всё хорошо, даже слишком хорошо, — дожевав, я проглотил несчастный овощ и продолжил, — Но закончилось как–то тухло. В смысле, она явно не была настроена на продолжение.

Тим коротко хмыкнул и налил из графина. Выпив, он проглотил маслину, и с улыбкой произнёс:

— Может ты был недостаточно хорош в своём начале.

— То есть?

— Ну, некоторым дамам нравится напористость, — Тимур поморщился, — Грубость.

— Серьёзно? Ты предлагаешь мне её изнасиловать?

— Я тебе вообще ничего не предлагаю. Ну не хочет она тебя, вот трагедия, — фыркнул он, — Как будто у тебя с бабами проблемы когда–то были. Давай нажрёмся и пойдём в какой–нибудь кабак, снимем себе пару лиц прекрасного пола и делов–то. Спустишь пар, вернёшь себе уверенность в себе, — нараспев протянул Тимур сиплым голосом.

— Предложение заманчивое, — я нахмурился, и закинул в себя ещё водки.

Глубокой ночью того же дня я сидел где–то в стриптиз–клубе, и пялился на чьи–то силиконовые сиськи, которые прыгали перед моими глазами, как надутые шары. Орала громкая музыка, откуда–то раздавался свист и восторженные мужские вопли. Сфокусировав взгляд, я нашёл Тимура в компании двух белокурых медсестричек. Он улыбался, пока они по очереди что–то говорили ему на ухо.

В моих руках был стакан с чем–то бьющим в нос крепким запахом алкоголя. Я сделал глоток и убедился, что это виски. Не самый лучший, но и не второсортное пойло. Переведя взгляд вперёд, прямо на пышные формы, я провёл кончиком указательного пальца по ложбинке между грудей, и услышал приглушённый громкими басами стон. Подняв глаза, я посмотрел на среднестатистическое девичье лицо с неестественно расширенными зрачками. Скорее всего — экстази.

Тело изогнулось и подалось назад, запрокинув голову. В бликах светомузыки заблестели капельки пота, покрывающие шею и плечи. Она описывала круги своими бёдрами на моих коленях, а руками приподняла свои груди, дёрнув их за соски. Я подался вперёд и отвёл её руку, чтобы взять в рот одну крошечную бусинку. Раздался ещё один стон, на этот раз громче; а затем грозный мужской голос заорал над моим ухом:

— Девочек не трогать!

Я поднял голову и уставился на невысокого, но очень широкого секьюрити. Боковым зрением я увидел, что Тимур напрягся и отодвинул два женских тела в бело–красных костюмах в сторону. Я расплылся в широкой улыбке, и поднял руки вверх:

— Я и не трогаю, — протянул я, лизнув грудь стриптизёрши ещё раз.

Девочка куда–то испарилась, а меня подняли под руки. Я громко заржал от комичности данной ситуации, когда услышал за спиной голос Тимура:

— Парни, мы уходим. Перебрал товарищ, извините.

Рухнув на его плечо, я продолжал смеяться, разбрызгивая виски. Стакан исчез из моей руки, и в следующую секунду в мои лёгкие ворвался прохладный Питерский воздух.

— Лазарь, надо же было так нажраться, — процедил Тимур где–то надо мной, усаживая меня на бордюр.

Я привалился спиной к прохладной каменной стене и продолжал ржать, как конь. Перед глазами мелькали разноцветные блики и точки. В ушах ещё гудели отголоски музыки, а потом они стали превращаться в автоматную очередь. Резкие хлопки раздавались в моём мозгу, до тех пор, пока не стали одиночными, но такими невыносимо громкими, что мне пришлось как–то заглушить это:

Саша очень любит книги про героев и про месть,
Саша хочет быть героем, а он такой и есть.
Саша носит шляпу, в шляпе страусиное перо,
Он хватает шпагу и цепляет её прямо на бедро.

Я начал орать слова песни, не обращая внимания на ворчание Тимура. Он попытался поднять меня, но я отпихнул его рукой и снова откинулся спиной назад, слегка завалившись набок.

Саша бьётся на дуэли, охраняя свою честь.
Шпагой колет он врага и предлагает ему сесть.
Он гоняет негодяев хворостиной, как коров.
Саша раздаёт крестьянам негодяйское добро.

Одной рукой я упирался о холодный асфальт, а другой размахивал из стороны в сторону, отгоняя от себя навязчивого товарища.

— Я тебе сейчас врежу, Лазарев, — прорычал Тимур сквозь мои песнопения.

— И мой любимым момент, — хохотнул я, очертив в воздухе что–то похожее на движения дирижёра: