Игла и нить

Какое-то время они сидели так, молча уставившись в небо, пока Эффи вдруг не вскочила со своего места.

– Снег! – воскликнула она, радуясь как ребенок. – Снег идет! Слава матушке Метелице, обожаю снег!

Анна подняла глаза и увидела, что с неба действительно падают хлопья снега, как будто оно стало таким тяжелым, что разлетелось на куски. Эффи повернулась к Анне с Аттисом и, схватив их за руки, принялась стаскивать с шезлонгов. Последний раз Анна видела ее такой взволнованной во время занятий магией. Снег был Эффи очень к лицу: он оседал на ее черных волосах и блестел, словно упавшие звезды; щеки девушки порозовели. Она никогда еще не выглядела такой юной.

– Ну же, Анна, вставай! – Эффи вцепилась в нее обеими руками.

Анна поднялась со своего шезлонга и встала рядом с Эффи. Девушки запрокинули голову, подставив лицо снегу, и захохотали. Казалось, сначала снег садится на них, а уже потом – на остальной Лондон. Аттис наблюдал за ними, откинувшись на спинку шезлонга.

– Зацени. – Эффи поймала снежинку кончиком пальца. – Правда, красиво?

Замысловатость ее узора была какой-то невообразимой, невозможной: шесть маленьких деревьев, соединенных вместе, – крошечный ледяной лес.

– Почему она не тает? – Анна была очарована этим маленьким чудом.

– Магия, – просто ответила Эффи. – Сама попробуй.

– Я еще не очень освоилась с этой магией, творимой одной лишь силой мысли…

– Это проще, чем кажется. Просто вытяни руку и поверь, что снежинка не растает. Прочувствуй момент.

Анна вытянула руку. И внезапно поняла, что запросто может погрузиться в магию под этим открытым небом, с которого не спеша падает снег. Девочка почувствовала, что весь ее разум словно вышел за границы логичного и оказался в каком-то более туманном, неопределенном месте. Моя хира – это игла и нить. Анна соединила вместе две нити, – ночи и снега – ее ладонь превратилась в ледяной пейзаж, но снежинки продолжали таять. Почувствуй же хоть что-нибудь…

Девочка посмотрела на небо и ощутила тоску – тоску по чему-то прекрасному в своей жизни… А вместе с тоской она почувствовала печаль. Анна потянула за нити этих чувств и сплела их в заклинание. Она не могла сказать, сколько снежинок успело мягко приземлиться на ее руку и растаять, прежде чем одна из них так и осталась лежать на ее ладони – как воплощение всего, что она в тот момент испытывала.

– У меня получается! – завизжала Анна.

Эффи тоже поймала снежинку в свою ладонь и поднесла ее к ладони Анны. В глазах обеих девушек читалось возбуждение. Эффи присмотрелась к снежинкам в их руках повнимательнее…

– Они идентичны…

Анна тоже присмотрелась к снежинкам. Эффи была права. Снежинки в их руках были зеркальным отражением друг друга – каждый угол, каждый изгиб, каждый шип.

– Но это невозможно, – заверил их Аттис. – В одной снежинке содержится более триллиона молекул воды, а это значит, что количество способов, которыми эти молекулы могут расположиться, почти бесконечно.

– Тогда подними свою задницу с лежака и посмотри сам, умник, – упрекнула его Эффи.

Аттис вскочил с шезлонга и подошел к девушкам. Он принялся внимательно изучать снежинки на их ладонях, но магия Анны не могла долго противостоять исходящему от молодого человека теплу, а потому ее снежинка быстро растаяла.

– Убедился? – Эффи позволила растаять и своей снежинке тоже.

– Они были очень похожи, – признал Аттис.

– Мужчины раздражают меня тем, что вечно не желают поверить в невозможное, даже когда его суют им под нос.

– Ты права, – согласился Аттис. – Я терпеть не могу науку.

– Ай, да по фигу. Давайте пойдем куда-нибудь, развеемся, – предложила Эффи. – Я знаю один клуб в Лондоне, внутри которого всегда стоит та же погода, что и на улице. Потанцуем под падающим снегом.

– Я не могу. – Анна хотела бы посетить этот клуб больше всего на свете. – Если тетя узнает…

– То сделает что? Запрет тебя в твоей же комнате на пару дней? Поверь, оно того стоит.

– Она придумает кое-что похуже, – ответила Анна, не подумав.

Обычно девочка вела себя осторожнее и старалась особо не рассказывать о своей жизни с тетей.

– В смысле? Что она может сделать? – Аттис резко обернулся и посмотрел Анне прямо в глаза.

– Например, она может запереть меня в моей же комнате навечно. – Девочка попыталась выдавить из себя улыбку.

Эффи тоже внимательно посмотрела Анне в глаза и спросила очень серьезно:

– Она тебя бьет?

Анна не могла сказать, был ли тому причиной падающий снег или обеспокоенные взгляды Аттиса и Эффи, – может быть, ей просто отчаянно хотелось наконец выговориться? – но внезапно она опустилась на шезлонг, обхватив голову руками. Девочка изо всех сил старалась не заплакать…

– Анна… – Эффи села на шезлонг рядом с ней. – Ты должна нам все рассказать.

Анна нащупала в кармане свой науз.

– Она наказывает меня иногда, – нерешительно начала девочка, – но не распускает руки, если вы об этом. Как я могу перечить собственной матери, когда она всю свою жизнь подстроила под меня и мои нужды?

– Она тебе не мать, – резко возразил Аттис.